Протон и его родители

[Salo]

Янгель не напрягал Глушко по двигателям. Брал что дают.
В результате Р-12 имела газогенератор на перекиси, Р-14 и Р-26 были с газовыми рулями, Р-36 с рулевым двигателем на первой ступени и двигателями открытой схемы. Двигатели замкнутой схемы появились только на Р-36М. А карданный подвес только на Днепре. ТПК кстати тоже.

[Salo]

А сам то Янгель из сапожников что ли?

Это аргумент!

А что др.тов. Старый, надо писать-"а у кого же в КБ парторгом то Михаил Кузмич работал? Уж не у Поликарпова, который НН?"? :lol:

http://www.gazetakoroleva.ru/?number=2006118&&st=73

В  1931 году поступил  в  Московский авиационный институт. С 1935 года студент  Янгель  начал работать  в   КБ  знаменитого конструктора Н.Н.  Поликарпова . Оценивая дипломный проект  Янгеля  'Высотный истребитель с герметической кабиной', руководитель работы Н.Н.  Поликарпов  отмечал оригинальность конструкторских решений и подходов к методике расчёта.
    С отличием окончив МАИ, инженер-механик по самолётостроению М.К.  Янгель  начинает работу  в   КБ   Поликарпова  конструктором второй категории, но очень быстро становится помощником главного конструктора, затем ведущим инженером и заместителем директора завода.  В   КБ   Поликарпова   Янгель  проработал около 10 лет. Принимал непосредственное участие  в  разработке истребителей И-16, И-153, И-180, двухмоторного тяжёлого истребителя сопровождения дальних бомбардировщиков и других самолётов, участвовал  в  испытательных полётах.
     В  1939 году М.К.  Янгель  с группой ведущих специалистов  КБ   Поликарпова  командирован  в  США для приобретения конструкторской и технологической документации по производству самолётов и авиационных моторов.
    Во время войны Михаил Кузьмич работает на авиационном заводе, занимается эвакуацией заводов в Сибирь, участвует в выпуске истребителей, которые отправляются на фронт. 'Я не могу простить себе, что не: добился своего призыва в армию или направления в какой-либо действующий партизанский отряд: Если: я буду иметь возможность пойти на фронт, я при всех обстоятельствах сделаю это', - пишет он жене в Новосибирск. В январе 1943 года М.К.  Янгель  назначается директором завода, позже проводит опытно-конструкторские работы в  КБ  А.И. Микояна и В.М. Мясищева. В 1946-1948 годах находился на руководящей работе в аппарате Министерства авиационной промышленности. В 1950 году он оканчивает Академию авиационной промышленности - отраслевое учебное заведение высшей категории.

[Старый]

Р-36 с рулевым двигателем на первой ступени и двигателями открытой схемы.

И на второй ступени рулевой двигатель. Причём оба янгелевских, самодельных.

Двигатели замкнутой схемы появились только на Р-36М. А карданный подвес только на Днепре. ТПК кстати тоже.

Ээээ? А Р-36М и Днепр это не одно и то же?
 Кстати, на мой глаз Р-36М уже совсем не такая красивая как Р-36 просто.

[Старый]

Блин, а я всё не мог понять чем мне так нравится Циклон. Теперь дошло - авиационный подход!

[Дмитрий В.]

Кстати, на мой глаз Р-36М уже совсем не такая красивая как Р-36 просто.

Старый, у тебя глаз не "замылился"? :shock:  Красивше Р-36М жидкостной МБР нету, разве что УР-100Н :roll:

[Андрей Суворов]

А Р-36М и Днепр это не одно и то же?

Днепр - это либо Р-36МУТТХ, либо (если очень попросят) Р-36М2
то есть, РС-20Б и РС-20В, соответственно.

[Старый]

Красивше Р-36М жидкостной МБР нету,

Брррр! :roll:

[Старый]

А Р-36М и Днепр это не одно и то же?

Днепр - это либо Р-36МУТТХ, либо (если очень попросят) Р-36М2
то есть, РС-20Б и РС-20В, соответственно.

Но это ж по сути одно и то же, разница только в двигателе второй ступени. Или я путаю?

[Salo]

Р-36 с рулевым двигателем на первой ступени и двигателями открытой схемы.

И на второй ступени рулевой двигатель. Причём оба янгелевских, самодельных.

На второй ступени рулевой двигатель даже на Р-36М2.

[Вован]

А Р-36М и Днепр это не одно и то же?

Днепр - это либо Р-36МУТТХ, либо (если очень попросят) Р-36М2
то есть, РС-20Б и РС-20В, соответственно.

Но это ж по сути одно и то же, разница только в двигателе второй ступени. Или я путаю?

Бак для утопленика во второй ступени на Р-36М2 отличен от М1, а баки первой ступени уж точно вафельные.

[Старый]

Ну так или иначе Р-36 это одна ракета а Р-36М и последующие - это другая.

[Вован]

Крышка от ТПК Р-36М почему-то с двигателями. :shock:

[Дем]

Крышка от ТПК Р-36М почему-то с двигателями. :shock:

Ну не руками же её открывать?

[Вован]

Крышка от ТПК Р-36М почему-то с двигателями. :shock:

Ну не руками же её открывать?

Верх ТПК с ракетой, которая на дежурстве в шахте, закрывает полиэтиленовая мембрана. Ракета при взлете ее рвет своей ГЧ. А почему здесь применена сбрасываемая крышка?

[Bart Hendrickx]

Щаз Старый тут найдёт предмет для охуморы. :wink:

Дим, а его действительно делало мясищевское КБ, только уже без шефа и в подчинении у Челомея.

Хотя работы по носителям такого класса начались еще при Мясищеве...

Родителями Протона наверно можно считать ракеты серии «А», разработанные в ОКБ Челомея еще в первой половине 1960 года под кислородно-керосиновые двигатели Кузнецова и Туманского и кислородно-водородные двигатели Люльки. Одна из этих ракет (А-600) имела стартовую массу 600 тонн и грузоподъемность около 20 тонн.  Королев включил этот носитель в проект постановления oб освоении космического пространства в 1960-1967 годах . Из книги «С.П. Королев и его дело» :

Разработать эскизный проект ракеты со стартовым весом 600 т с использованием двигателей на новых химических источниках энергии с целью осуществлению полетов автоматических беспилотных аппаратов и космопланов к ближайшим планетам Солнечной системы с возвратом на Землю. Головной исполнитель ... – ОКБ-52, генеральный конструктор В.Н. Челомей  

По всей видимости, разработка эскизного проекта такого носителя была одобрена и в окончательном варианте постановления. В одной из энциклопедий самолетов Мясищева пишется :

Работы, направленные на создание ракеты-носителя со стартовой массой около 600 т для запуска тяжелых космических летательных аппаратов, проводились во исполнение Постановление ЦК КПСС и СМ СССР от 23 июня 1960 года. В конце III квартала 1960 года опытное производство проводило ряд работ по теме 47. На эти работы затрачивалось не более 0,5 % мощности производства, ввиду их небольшого количества. После реорганиизации ОКБ все результаты предварительных изысканий по проекту 47 были использованы для работ по новым заданиям.

Речь тут  идёт не об известном постановлении N°715-296 от 23 июня 1960 года (в котором был дан зеленый свет созданию Н-1), а о другом постановлении, которое вышло в тот же самый день (N°715-295). Кажется, что в конце концов было решено разделить проект постановления на два отдельных постановления, одно из которых было посвящено проектам Королева, а другое – проектам Челомея.

Мясищевцев пригласили к участию в разработке эскизного проекта  в августе 1960 г., т.е. за два месяца до того как ОКБ-23 было передано в ОКБ-52. Из книги В. Поляченко «На море и в космосе» :

3 августа 1960 г. у В.Н. Челомея собралось большое совещание главных конструкторов различных предприятий Госкомитета по авиационной технике, Госкомитета по радиоэлектронике с представителями министерств и ведомств, на котором были приняты довольно серьезные решения. В частности, об участии ОКБ-23 и ОКБ-51 в разработке 1-й и 2-й ступеней ракеты-носителя ... Очередное совещание было предложено собрать 11 октября 1960 года. Было поручено в семидневный срок составить сквозной план работ, включая эскизный проект ракеты в целом и ее частей. Со стороны ОКБ-23 В.М. Мясищева и от ОКБ П.О. Сухого (ОКБ-51) была выражена поддержка, и было решено, что они в месячный срок представят в ОКБ-52 предложения по разработке ракеты-носителя весом 600 тонн с возможностью ее деления на ракеты в 300 тонн и 150 тонн.

Вот откуда, мне кажется, растут ноги у Протона. Хотя ракета А-600 не имела ничего общего с окончательным (трехступенчатым) вариантом Протона кроме стартового веса и грузоподъемности, именно она дала толчок созданию носителя подобного класса.  И не случайно, что Протоном занимался именно филиал N°1 OKB-52, бывший ОКБ-23 Мясищева.

[Дем]

Верх ТПК с ракетой, которая на дежурстве в шахте, закрывает полиэтиленовая мембрана. Ракета при взлете ее рвет своей ГЧ. А почему здесь применена сбрасываемая крышка?

Потому что прочная крышка нужна без вариантов. Всё-таки МБР - эта та штука,которая и под удар до пуска попасть может. В шахте - это крышка шахты, в отдельновозимом ТПК - крышка ТПК.

[Вован]

Верх ТПК с ракетой, которая на дежурстве в шахте, закрывает полиэтиленовая мембрана. Ракета при взлете ее рвет своей ГЧ. А почему здесь применена сбрасываемая крышка?

Потому что прочная крышка нужна без вариантов. Всё-таки МБР - эта та штука,которая и под удар до пуска попасть может. В шахте - это крышка шахты, в отдельновозимом ТПК - крышка ТПК.

Вы про мобильную Р-36М? А была ли такая?

[Salo]

Щаз Старый тут найдёт предмет для охуморы. :wink:

Дим, а его действительно делало мясищевское КБ, только уже без шефа и в подчинении у Челомея.

Хотя работы по носителям такого класса начались еще при Мясищеве...

Родителями Протона наверно можно считать ракеты серии «А», разработанные в ОКБ Челомея еще в первой половине 1960 года под кислородно-керосиновые двигатели Кузнецова и Туманского и кислородно-водородные двигатели Люльки. Одна из этих ракет (А-600) имела стартовую массу 600 тонн и грузоподъемность около 20 тонн.  Королев включил этот носитель в проект постановления oб освоении космического пространства в 1960-1967 годах . Из книги «С.П. Королев и его дело» :

Разработать эскизный проект ракеты со стартовым весом 600 т с использованием двигателей на новых химических источниках энергии с целью осуществлению полетов автоматических беспилотных аппаратов и космопланов к ближайшим планетам Солнечной системы с возвратом на Землю. Головной исполнитель ... – ОКБ-52, генеральный конструктор В.Н. Челомей  

По всей видимости, разработка эскизного проекта такого носителя была одобрена и в окончательном варианте постановления. В одной из энциклопедий самолетов Мясищева пишется :

Работы, направленные на создание ракеты-носителя со стартовой массой около 600 т для запуска тяжелых космических летательных аппаратов, проводились во исполнение Постановление ЦК КПСС и СМ СССР от 23 июня 1960 года. В конце III квартала 1960 года опытное производство проводило ряд работ по теме 47. На эти работы затрачивалось не более 0,5 % мощности производства, ввиду их небольшого количества. После реорганиизации ОКБ все результаты предварительных изысканий по проекту 47 были использованы для работ по новым заданиям.

Речь тут  идёт не об известном постановлении N°715-296 от 23 июня 1960 года (в котором был дан зеленый свет созданию Н-1), а о другом постановлении, которое вышло в тот же самый день (N°715-295). Кажется, что в конце концов было решено разделить проект постановления на два отдельных постановления, одно из которых было посвящено проектам Королева, а другое – проектам Челомея.

Мясищевцев пригласили к участию в разработке эскизного проекта  в августе 1960 г., т.е. за два месяца до того как ОКБ-23 было передано в ОКБ-52. Из книги В. Поляченко «На море и в космосе» :

3 августа 1960 г. у В.Н. Челомея собралось большое совещание главных конструкторов различных предприятий Госкомитета по авиационной технике, Госкомитета по радиоэлектронике с представителями министерств и ведомств, на котором были приняты довольно серьезные решения. В частности, об участии ОКБ-23 и ОКБ-51 в разработке 1-й и 2-й ступеней ракеты-носителя ... Очередное совещание было предложено собрать 11 октября 1960 года. Было поручено в семидневный срок составить сквозной план работ, включая эскизный проект ракеты в целом и ее частей. Со стороны ОКБ-23 В.М. Мясищева и от ОКБ П.О. Сухого (ОКБ-51) была выражена поддержка, и было решено, что они в месячный срок представят в ОКБ-52 предложения по разработке ракеты-носителя весом 600 тонн с возможностью ее деления на ракеты в 300 тонн и 150 тонн.

Вот откуда, мне кажется, растут ноги у Протона. Хотя ракета А-600 не имела ничего общего с окончательным (трехступенчатым) вариантом Протона кроме стартового веса и грузоподъемности, именно она дала толчок созданию носителя подобного класса.  И не случайно, что Протоном занимался именно филиал N°1 OKB-52, бывший ОКБ-23 Мясищева.

Николай Якубович «МЯСИЩЕВ. НЕУДОБНЫЙ ГЕНИЙ» стр. 303-316.

МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНАЯ КРЫЛАТАЯ РАКЕТА «БУРАН»

В начале 1950-х годов единственным средством доставки ядерных боеприпасов были самолеты. Первые баллистические ракеты, созданные на базе немецкой ФАУ-2 и принятые на вооружение армий США и СССР, обладали дальностью полета и грузоподъемностью, недостаточными для доставки тяжелых ядерных боеприпасов на межконтинентальные расстояния.Достаточно сказать, что советская Р-2 имела дальность 600 км и поднимала груз весом до 1500 кг.
Альтернативным средством доставки ядерного боеприпаса в те годы считалось создание самолета-снаряда, способного летать с высокой сверхзвуковой скоростью на межконтинентальные расстояния.
В те годы ни инженеры, ни политическое руководство страны не могли ответить на вопрос, какое из направлений развития вооружений наиболее предпочтительное? Не исключалось использование и всех трех видов.
Темпы развития авиационной и ракетной техники в послевоенные годы были очень высокие, и неудивительно, что в июле 1948 года ряд сотрудников ЦАГИ, 'включая А.Д. Надирадзе и академика С.А. Христиановича, а также М.В. Келдыша и конструктора двигателей М.М. Бондарюка, после завершения научно-исследовательской работы сделали вывод о возможности создания самолета-снаряда с дальность полета 6000 км со скоростью 3000—4000 км/ч. При этом вес взрывчатого вещества в боевой части достигал 3000кг. На первый взгляд это могло показаться фантастикой. Ведь полет со скоростью звука в те годы удивлял человечество, а тут — трехкратное превышение. Но в основе сделанных выводов лежали месяцы кропотливой работы, огромное количество расчетов и экспериментальных исследований. По этому поводу министр авиационной промышленности М.В. Хруничев докладывал Сталину:
«Основными предпосылками создания самолета-снаряда является разработанная схема нового типа сверхзвукового воздушно-реактивного двигателя СВРД( сверхзвукового ПВРД. — Прим.авт.), обладающего значительной экономичностью на сверхзвуковых скоростях, а также применение нового типа крыльев и обводов снаряда...».
Примерно в это же время в НИИ-88 (ныне ЦНИИМАШ) по инициативе Б.Е. Чертока начались исследования по астронавигационным системам, без которых поражение даже площадных целей было проблематично. Но от оценок до практического воплощения идеи межконтинентальной крылатой ракеты пролег путь продолжительностью свыше пяти лет. Первыми к проектированию подобной машины приступили в ОКБ-1 (ныне РКК «Энергия»), возглавлявшемся С.П. Королевым, после выхода февральского 1953 года постановления правительства. Согласно правительственному документу требовалось построить крылатую ракету с дальностью 8000 км.
Этим же документом задавалась разработка экспериментальной крылатой ракеты (ЭКР) со сверхзвуковым ПВРД, прототипа будущей боевой машины. Для сокращения сроков ее создания в качестве разгонной, первой ступени предполагалось использовать баллистическую ракету Р-11.
 Вторая, маршевая ступень, а это и была, собственно говоря, ЭКР с лобовым воздухозаборником и нерегулируемым центральным телом, рассчитывалась под двигатель М. Бондарюка. Маршевая ступень делалась по классической самолетной схеме, но с крестообразным хвостовым оперением. Для упрощения системы управления полет ЭКР предполагался на постоянной высоте и фиксированной скорости. После выключения ПВРД от временного устройства ракета должна была переводиться в пикирование или планировать к цели.
Эскизный проект ЭКР был утвержден С. П. Королевым 31 января 1954 года, и началась подготовка к ее изготовлению. Однако в самый разгар работ по ней на основании постановления Совета Министров СССР от 20 мая 1954 года разработку крылатой ракеты дальнего действия передали в МАП. В соответствии с этим же документом в ОКБ-301 перешли работать А.С. Будник, И.Н. Моишаев, И.М. Лисович и другие специалисты. В соответствии с этим же документом в ОКБ-23 под |руководством В.М. Мясищева разрабатывалась МКР «Буран».

ИЗДЕЛИЕ 40А
 
 Одними из наиболее важных задач, стоявших перед создателями МКР «Буря» и «Буран», была разработка сверхзвукового ПВРД и системы управления. Если от силовой установки зависели основные летные характеристики ракеты, то от системы управления — не только точность попадания в цель, а сам вопрос достижения территории вероятного противника. Не менее сложной задачей оказался выбор конструкционных материалов. При длительном полете со скоростью, в три раза превышавшей звуковую, аэродинамический нагрев не допускал использование в теплонапряженных агрегатах хорошо освоенного промышленностью «крылатого» сплава дюралюминия. Стальные конструкции, хотя и выдерживали высокую температуру, сохраняя свои механические свойства, но оказывались тяжелыми. Так разработчики пришли к необходимости применения титановых сплавов. Об удивительных свойствах этого металла было известно давно, но высокая дороговизна и сложность механической обработки сдерживали его использование в авиационной и ракетной технике.
 Межконтинентальная крылатая ракета в ОКБ-23 стала разрабатываться под обозначением изделие «40» в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 20 мая 1954 г. Ведущим конструктором «Бурана» назначили Г.Н. Назарова. Как и при создании пилотируемых самолетов, в процессе разработки «Бурана» рассматривалось несколько ее вариантов, но в итоге пришли к схеме, аналогичной принятой в ОКБ С.А. Лавочкина.
Ракета представляла собой вертикально взлетающий беспилотный самолет «42» (маршевая ступень) классической схемы с треугольным крылом стреловидностью 70 градусов по передней кромке и площадью 98 квадратных метров. Оперение — крестообразное, с аэродинамическими рулями.
В качестве силовой установки использовался ПВРД, создававшийся в ОКБ М.М. Бондарюка, с лобовым воздухозаборным устройством, на входе которого находилось центральное многоскачковое тело. Внутри последнего размещалась боевая часть весом 3500 кг. Горючее находилось в кольцевых фюзеляжных топливных баках.
  Для старта и разгона маршевой ступени «42» до скорости запуска сверхзвукового ПВРД использовалось четыре ускорителя «41» с ЖРД тягой по 55 тонн, разработанные на базе самолетных ускорителей «СУМ». После запуска маршевого двигателя ускорители отстреливались, и самолет-снаряд должен был лететь к цели, расположенной на удалении 7500—8000 км, в автоматическом режиме со скоростью 3290 км/ч на высотах 24—25 км.
Поддержание заданного курса осуществлялось с помощью гироинерциальной навигационной системы с астроориентацией от звездных датчиков, размещавшихся в отсеке на верхней части фюзеляжа.
12 сентября 1955 года ОКБ-23 предъявило заказчику эскизный проект МКР, но спустя год 11 августа вышло новое постановление правительства. Документом предписывалось установить на «Буран» более мощную боевую часть весом 5000 кг. ОКБ доработало машину под новые требования, но чего это стоило конструкторам, может представить только участник подобных работ. Мобилизовали все резервы первого варианта «Бурана» и своих инженеров, многие из которых почти сутками не уходили с рабочих мест. В итоге к концу года ОКБ предъявило государственной комиссии во главе с генерал-майором Н.И. Сажиным эскизный проект и макет нового варианта «Бурана», получившего обозначение «40А».
Компоновка и основные технические решения МКР остались прежние. Маршевая ступень «42А» комплектовалась сверхзвуковым ПВРД РД-018А. В пять топливных баков заливалось 51 400 литров керосина, которого должно было хватить для полета на расстояние до 8000 км. Крыло имело относительную толщину три процента и размах 11,22 метра.
Для старта ракеты предназначались четыре ускорителя «41А» с ЖРД Д-13, развивавшие тягу у земли 175480 кгс, а для управления такой «махины» на на начальном участке траектории предназначались сбрасываемые газовые рули.
 Макет «Бурана» утвердили в декабре 1956 г. В своем заключении комиссия отмечала, что «...основные характеристики дальней крылатой ракеты (...) соответствуют постановлениям правительства за исключением начальной высоты полета, которая составляет 17,4 км, вместо заданных 18—22 км. Макетная комиссия считает возможным согласиться с заявленной главным конструктором начальной высотой, равной 17,4 км».
В 1957 году опытное производство ОКБ-23 построило одну крылатую ракету «40А». В том же году начались ее стендовые испытания.
В процессе создания «сороковки» удалось получить ответы на множество принципиально новых теоретических вопросов и решить ряд конструктивно-тех-нологических задач. Совместно с институтами авиационных материалов и авиационной технологии создавались новые конструкционные материалы, автоматические станки, технология роликовой и точечной сварки тонкостенных конструкций ракеты. Точнее, последнее было возрождением технологии тонкостенных конструкций, разработанных в довоенные годы и внедренных в самолетах серии «Сталь». Образцы этих конструкций сохранились в ангаре 101-й кафедры МАИ, и в начале 1950-х туда зачастили многие из .создателей авиационной и ракетной техники.
 Специально для «Бурана» разработали рулевые приводы и смазку, обеспечивающие функционирование органов управления до температуры +400 градусов по шкале Цельсия. В процессе опытно-конструкторских работ для оценки различных характеристик ракеты создавались новые методики, в частности, для определения напряженно-деформированного состояния треугольных крыльев впервые в Советском Союзе в ОКБ-23 разработали алгоритм прочностного расчета, ставшего основой метода конечных элементов.
 Создатели «Бурана», хотя и были оптимистами, но прекрасно осознавали, что в случае серийного производства МКР заметно потяжелеет. Это произойдет не только за счет планера, но и оборудования ракеты. В этом случае, чтобы изделие удовлетворяло требованиям заказчика, особенно по дальности полета, рассматривалась возможность использования бороводородных добавок в керосин, повышавших его теплотворную способность, и снижения потерь полного давления в воздухозаборном устройстве.

БАЛЛИСТИЧЕСКИЕ РАКЕТЫ

В этом же 1957 году в инициативном порядке велась проработка изделий «45А» и «45Б» — баллистических ракет с подвижным стартом. Первое из них представляло собой баллистическую ракету с радиусом действия, в зависимости от веса боевой части, от 2500 до 5000 км. Второе, гиперзвуковая планирующая ракета, имело расчетную дальность 7000—7500 км с полезной нагрузкой 1300 кг. Ожидалось, что с перспективным топливом ее дальность возрастет до 8000—8500 км. Полет «изделия 45А» должен был проходить со скоростью от 16 000 до 7200 км/ч на высотах от 45 до 35 км.
В феврале 1958 года Мясищев писал председателю ГКАТ Дементьеву:
«В течение 1957 года в ОКБ-23 проведены изыскания в направлении создания стратегической ракеты небольшого веса с подвижным стартом, допускающей некоторое программное маневрирование при подходе к цели (проект «45»). В результате (...) нам представляется возможным создание подобной ракеты в два этапа:
 1. Первый этап — создание двухступенчатой баллистической ракеты средней дальности (без маневра) на базе существующих топлив, двигательных установок, систем управления и конструкционных материалов (проект «45А»). Основные характеристики этой ракеты:
Стартовый вес —80т
Тяга двигателей 1 ступени 4Х 30 т — 120 т
2 ступени 4Х 6т — 24т
Вес боевого груза 1,3 т 2,45 т 5т
Дальность 5000 км 4000 км 2500 км
Точность попадания 8 км 7 км 6 км
Небольшой стартовый вес ракеты позволяет использовать для ее запуска подвижные стартовые устройства. Поскольку для создания ракеты не требуется решение принципиально новых вопросов, она может быть спроектирована и построена в течение 2—3 лет, учитывая очень большую загрузку ОКБ, в настоящее время работающего по созданию (...) М-52.
  2. Второй этап — на базе баллистической ракеты, путем оперения (установки крыла. — Прим. авт.) создается трехступенчатая (...) стратегического радиуса действия с программным маневром (проект «45Б»). Ускорители первой и второй ступеней обоих типов ракет одинаковы. Планирующая ракета имеет следующие характеристики:
Вес боевого груза — 1,3 т
Вес начальный    1 ступени —80т
2 ступени — 16,8 т
3 ступени — 4,0 т...
Существующее топливо  Перспективное топливо
Дальность         7000-7500 км              8000-8500 км
Точность попадания  +10—10км            +8—8 км
Значительное увеличение радиуса действия, по сравнению с баллистической ракетой того же стартового веса, достигается за счет использования подъемной силы оперенного снаряда на участке планирования. Траектория полета ракеты характеризуется следующими параметрами:начальные высота и скорость планирования — 45 км и16 000 км/ч, высота над целью при планировании — 35 км, а с динамическим забросом — 50 км, скорость над целью 7500 км/ч. Общее время полета — 40 минут.
Малое время полета оперенного снаряда дает возможность создать автономную гироинерциальную систему с достаточной точностью поражения цели, предусматривающую программный маневр. Для запуска этой ракеты используются подвижные средства старта, освоенные на первом этапе работ.
Вторая ступень планирующей ракеты может быть использована для подвески на самолеты-носители (типа «50») при дальности автономного полета до 2500 км...
Срок выпуска на испытания ракеты «45А» — II  квартал 1960 года, а «45Б» — III квартал 1961 г.
Нами проработаны предложения о создании беспилотной и пилотируемой космической ракеты (типа спутник) со следующими данными: высота полета — 120—130 км, скорость —7,1 м/с.
Однако конкретное предложение о создании последней можно сделать только после работ по (...) стратегическим ракетам, которые решат вопросы тепловой прочности на этих скоростях полета и управления ракетой.
Предлагаемый проект многоцелевой ракеты, скорость полета которой достигает 4,5 м/с, представляет собой необходимый переходный этап на пути создания пилотируемых летательных аппаратов с гиперзвуковыми и космическими скоростями полета».
 Предложение ОКБ-23 по ракетам «45А» и «45Б» ГКАТ поддержало и обратилось по этому вопросу к  Д.Ф. Устинову. При этом обещали предоставить  предэскизный проект ракеты в июле 1958 года...

ФИНАЛ ОКБ-23

В 1958 году ОКБ-23 было на подъеме. На вооружении дальней авиации Советского Союза находились бомбардировщики М-4 и ЗМ. Большие надежды возлагались на будущие стратегические системы М-50 и М-52К. Но на «горизонте» уже виднелось начало ракетного бума, приведшего впоследствии к закрытию ОКБ-23. Как это ни удивительно, но дорогу к печальному финалу прокладывало и ни о чем пока не догадывавшееся руководство ОКБ-23.
Предоставим слово Л.Л. Селякову: «В 1958 году В.Н. Челомей вышел с предложением о создании многоступенчатой баллистической ракеты и, на ее базе, целого комплекса оружия.
  Руководство (Н.С. Хрущев) рассмотрело его и в результате вышло специальное постановление о разработке ракеты с привлечением коллективов В. М. Мясищева и П. О. Сухого.
 ОКБ-23 поручили разработку первой ступени, для чего организовали специальную группу в отделе аэродинамики  во главе с Ю.Г. Добровским и В.Н. Шканикиным. Первые же результаты баллистических расчетов показали, что из-за неувязки всего проекта ракеты приступить к разработке первой ступени нельзя.
  В.М. Мясищев пригласил В. Н. Челомея и в узком кругу (присутствовал еще Н.М. Гловацкий) я доложил результаты расчетов и сообщил, что проект не увязан и требует коренного пересмотра.
  В. Н. Челомей выслушал все внимательно и заявил, что он согласен с нашими выводами и приступит к уточнению проекта. На этом наши совместные работы и прекратились.
В октябре 1959 года Владимир Михайлович ушел в очередной отпуск. Решение общих вопросов в его отсутствие поручили Н.М. Гловацкому, ну а технические вопросы остались за мной.
В один из вечеров позвонил П. В. Дементьев и предупредил, что завтра он заедет в Фили. У него есть ряд вопросов, и просил никуда не отлучаться.
 По существу у Петра Васильевича был один вопрос:«Если Вам поручат проектировать и построить межконтинентальную баллистическую ракету, Вы с этой задачей справитесь?» Мы ответили, что нас это задание не смущает, так как мы детально разобрались в этом вопросе, решая задачу создания ракеты совместно с П. О. Сухим. Но надо переговорить с В.М. Мясищевым.
Петр Васильевич, кивнув в знак согласия головой, уехал. Мы тогда и не предполагали, что это был не простой визит, а с большими последствиями для всего нашего коллектива».
Если бы ОКБ-23 не согласилось на переход к ракетной тематике, задание могло получить и другое ОКБ. Казалось, был сделан верный шаг. Но случилось непредвиденное.
В.Н. Бугайский, до 1958 года являвшийся первым заместителем С.В. Ильюшина, вспоминал: «Я пришел к В.Н.Челомею в середине 1958-го, в начале становления его «фирмы». Предприятие производило убогое впечатление: всего один корпус, в котором размещалось небольшое КБ и очень слабое производство. Сам Владимир Николаевич занимал маленький кабинет, а все его заместители сидели в одной комнате. Это был трамплин, с которого Челомей сделал фантастический взлет в годы пребывания Н.С. Хрущева у власти. Из захудалого КБ «фирма» превратилась в мощное объединение, состоящее из центральной базы, которая строилась в невероятно короткие сроки с большим размахом, и нескольких больших филиалов, образованных на базе ОКБ В. М. Мясищева и С.А. Лавочкина.
Я был свидетелем поглощения ОКБ-23. Дементьева, Челомея и меня пригласили на совещание к секретарю ЦК КПСС Ф.Р. Козлову. Козлов сказал: «Надо выполнять указание Хрущева и по-настоящему усилить Челомея. Какие у Вас есть предложения?»
Дементьев помолчал немного, а потом заявил: «Целесообразно усилить Челомея за счет передачи ему ОКБ генерального конструктора В. М. Мясищева. Это большое и квалифицированное КБ, имеющее большое опытное производство, и расположено на территории одного из крупнейших заводов отрасли...».
Фрол Романович спросил: «А что делать с Мясищевым?» На это Петр Васильевич ответил: «Владимир Михайлович склонен к научной работе, и мы его назначим начальником ЦАГИ». На этом и порешили. Так одно из крупнейших авиационных ОКБ стало филиалом № 1 ОКБ-52.
   Коллектив ОКБ-23 был хорошо организованным и технически сильным, способным выполнять самые сложные разработки, в нем работали специалисты высокого класса.В.М. Мясищев был хорошим руководителем и пользовался заслуженным авторитетом в коллективе, но ему не везло в жизни. Так получилось, что мне пришлось два раза принимать у него дела фирмы: первый раз в 1946 году, когда ОКБ-482 передали С. В. Ильюшину, и второй раз в 1960-м».
В заключение следует еще раз отметить, что главными помощниками В.М. Мясищева, руководившими работой различных направлений ОКБ-23, были Г.Н. Назаров, В.М. Барышев, Н.М. Гловацкий, М.Н. Петров, Л.Л. Селяков, К.В. Рогов, Я.Б. Нодельман, А.М. Роднянский, Е.С. Фельснер, Б.Г. Легаев, Б.А. Стопачинский, И.П. Сорокин и В.И. Левицкий.

[ratte07]

Якубович, это конечно хорошо...

Но в книжке с картинками про эти проекты ракеты, равно крылатые и баллистические не выглядят выдающимися.

И никогда не нужно забывать о М-50.

[Дмитрий В.]

Якубович, это конечно хорошо...

Но в книжке с картинками про эти проекты ракеты, равно крылатые и баллистические не выглядят выдающимися.

И никогда не нужно забывать о М-50.

А что - М-50? Обычный демонстратор технологий, в серию  планировался М-52К и прочее на перспективу (типа М-56). Ну, а насчет выдающиеся-не выдающиеся: смотря с чем сравнивать. По сравнению с Навахо - выдающиеся, а если с Минитменами сравнивать - полное г... Потому и в серию не пошли.