Страхи и мечты Чарльза Симони

[DAP]

ЛУЧШЕ ЧИТАТЬ СЛЕДУЮЩИЙ ПОСТ, ГДЕ ЭТО СООБЩЕНИЕ БЫЛО ДОПОЛНЕНО И РАСШИРЕНО.

Чарльз Симони писал:

9 марта 2007 года.

Проверяем мой скафандр в вакуумной камере.


Важный день - итоговая проверка скафандра реальным космическим вакуумом. Проверка проходит на фабрике "Звезда" в Томилино в специальной вакуумной камере, которая может много больше вакуумной камеры, в которой мы тренировались в Звездном городке. В автобусе, занимающимся, как всегда сложными маневрами в дальних окраинах Москвы, как обычно, прохожу инструктаж. Повсюду следы прошлого и следы перемен - это я пытаюсь читать названия улиц. рекламные объявления и граффити на стенах. "Читайте больше книг" - говорится на одной, что оставляет меня в недоумении: вроде правильно, но не должен ли носитель нести какую-то информацию.

Программой на сегодня предусмотрена имитация худшего возможного сценария - разгерметизации сразу после выхода на орбиту. Скафандру придется выдержать свой полный рабочий срок в 125 минут, пока мы не успеем благополучно вернуться на землю. Скафандр будет на мне, но вместо того, что наддувать в него воздух для повышения давления, воздух вокруг нас будет откачан. Эффект тот же, датчик давления, измеряющий разницу между давлением внутри и снаружи скафандра, будет показывать 0.4 атмосферы как и прежде. Но теперь, если что-то пойдет не так (например, под давлением отсоединится крепления перчатки), то у меня могут быть серьезные неприятности. Но тест должен показать, что я могу доверять своему скафандру даже в самых требовательных ситуациях. В камере полно устройств, обеспечивающих безопасность. Мне может быть подано 100 литров кислорода в минуту (обычно в час требуется 25 литров), нормальное давление в случае чрезвычайной ситуации может быть восстановлено в течение секунд. Но все это только позволит медицинскому персоналу быстро войти в камеру и быстро оказать помощь. Любое воздействие вакуума даже на секунду не есть хорошо.

На заводе мы проходим обычную процедуру: надеваем медицинский пояс, затем мой личный скафандр. Он тщательно закрывается квалифицированным экспертом - теперь герметичность критична, это не просто практика.

Камера сама по себе не имеет каких-то особо впечатляющих размеров, но все устройства удобны для работы. Я сажусь в кресло и подсоединяюсь к системе связи и медицинской информации. С надетыми перчатками и закрытым визиром, проходим обычные проверки герметичности скафандра, после чего закрывается дверь и начинается откачка воздуха. До 5 км я дышу нормальным воздухом. Прошлые тренировки по борьбе с гипоксией оказываются как нельзя кстати - чувствую себя хорошо. На 5 км в маску начинает подаваться кислород, включается регулятор давления на груди, и возникает разница в давлении внутри скафандра и снаружи, в результате чего скафандр становится твердым. Высота увеличивается. Пока давление было одинаковым с наружным, то скорость подъема соответствовало разумным 20 м/сек для защиты ушей и носовой перегородки. Теперь, когда скафандр работает на полную, насосы включены на высокую скорость, и подъем продолжается со скоростью 100 м/сек. пока не достигается высота в 35 км. Нет нужды повторять, что я никогда не был так "высоко", ни на Конкорде, который летит на высоте 20 км, ни во время поезди на российском истребителе-перехватчике  МИГ-31 ("Гончая"), на котором мы забирались на 25 км.

Как в и другим упражнениях, я устраиваюсь поудобнее в жестком космическом скафандре. Я регулярно двигаю ступнями и напрягаю ноги, чтобы обеспечить нормальное кровообращение. Я совсем забыл о желании провести эксперимент по бросанию кусочков бумаги в вакууму: они должны падать очень быстро. Часов нет, но каждые 10 минут идет доклад о всех параметрах: высота 34.5 км, подача кислорода в шлем - 21 литр/мин, пульс - 79 ударов в минуту, и так далее. Все что надо, это отсчитать 12 докладов. Ближе к концу следует вопрос о том, как самочувствие: могу ли я продержаться еще 5 минут, могу ли 30 минут. Это объясняется тем, что срок в 125 минут был выведен на основе теплового баланса. В вакууме нельзя обеспечить вентиляцию скафандра, все тепло убирается из тела за счет кислорода, подаваемого в шлем. Таким образом, наши головы работают, как радиатор в машине. (Кстати, а вы знали, что слоны отводят тепло через уши?) Я докладываю, что так как я ничего не делаю, то перегрева не ощущаю. Я говорю, что уверен, что могу выдержать еще пять минут, и мне кажется, что могу выдержать 30 минут, но уверенности в этом нет, пока не попробую. Во время тренировки этого не потребовалось, и мы быстро начинаем спуск на высоту 5 км, а затем медленно на поверхность земли. Все как в настоящем полете при возвращении из космоса, когда парашют открывается на высоте 5 км.

[DAP]

Человек убрал свой пост про скафандр, а потом вернул его в сильно измененной редакции по сравнению с 9 марта, так что вот полный новый текст, изменения выделены курсивом.

Чарльз Симони писал:

27 февраля 2007 года.

Проверяем мой скафандр в вакуумной камере.

Важный день - итоговая проверка скафандра реальным космическим вакуумом. Проверка проходит на фабрике "Звезда" в Томилино в специальной вакуумной камере, которая может много больше вакуумной камеры, в которой мы тренировались в Звездном городке. В автобусе, занимающимся, как всегда сложными маневрами в дальних окраинах Москвы, как обычно, прохожу инструктаж. Повсюду следы прошлого и следы перемен: многие названия улиц по прежнему со времен Советского Союза  - Советская, Комсомольская, Октябрьская. Но на улицах много рекламы и много граффити на стенах. "Читайте больше книг" - говорится на одной, что оставляет меня в недоумении: вроде правильно, но содержание не очень соответствует носителю в виде граффити.
Программой на сегодня предусмотрена имитация худшего возможного сценария - разгерметизации сразу после выхода на орбиту. Скафандру придется выдержать свой полный рабочий срок в 125 минут, пока мы не успеем благополучно вернуться на землю. Скафандр будет на мне, но вместо того, что наддувать в него воздух для повышения давления, воздух вокруг нас будет откачан. Эффект тот же, датчик давления, измеряющий разницу между давлением внутри и снаружи скафандра, будет показывать 0.4 атмосферы как и прежде. Но теперь, если что-то пойдет не так (например, под давлением отсоединится крепления перчатки), то у меня могут быть серьезные неприятности. Но тест должен показать, что я могу доверять своему скафандру даже в самых требовательных ситуациях.

В камере полно устройств, обеспечивающих безопасность. Мне может быть подано 100 литров кислорода в минуту (обычно в час требуется 25 литров), нормальное давление в случае чрезвычайной ситуации может быть восстановлено в течение секунд. Но все это только позволит медицинскому персоналу быстро войти в камеру и быстро оказать помощь. Любое воздействие вакуума даже на секунду не есть хорошо.

На заводе мы проходим обычную процедуру: надеваем медицинский пояс, затем мой личный скафандр. Он тщательно закрывается квалифицированным экспертом - теперь герметичность критична, это не просто практика. Камера сама по себе не имеет каких-то особо впечатляющих размеров, но все устройства удобны для работы. Вокруг камеры множество столов и панелей управления со старомодными клапанами и всевозможными аналоговыми инстументами. Не вызывает сомнений, что части оборудования никак не меньше 30-40 лет, оно здесь с зари космической эры. Я как-то год назад был на 45-летней центрифуге в Фарнборо, и там я понял, что старина должна ассоциироваться с надежностью, а не с ее противоположностью. Все эксперты очень приветливы и дружелюбны. Они проводят эти испытания для всех космонавтов и американских и европейских астронавтов, которые собираются на станцию на длительный срок, в связи с чем должны иметь свой скафандр "Сокол". Для них это рутина, и они хотят, чтобы все для меня также штатно прошло.
Я сажусь в кресло и подсоединяюсь к системе связи и медицинской информации. С надетыми перчатками и закрытым визиром, проходим обычные проверки герметичности скафандра, после чего закрывается дверь и начинается откачка воздуха. До 5 км я дышу нормальным воздухом. Прошлые тренировки по борьбе с гипоксией оказываются как нельзя кстати - чувствую себя хорошо. На 5 км в маску начинает подаваться кислород, включается регулятор давления на груди, и возникает разница в давлении внутри скафандра и снаружи, в результате чего скафандр становится твердым. Высота увеличивается. Пока давление было одинаковым с наружным, то скорость подъема соответствовало разумным 20 м/сек для защиты ушей и носовой перегородки. Теперь, когда скафандр работает на полную, насосы включены на высокую скорость, и подъем продолжается со скоростью 100 м/сек. пока не достигается высота в 35 км. Нет нужды повторять, что я никогда не был так "высоко", ни на Конкорде, который летит на высоте 20 км, ни во время поезди на российском истребителе-перехватчике МИГ-31 ("Гончая"), на котором мы забирались на 25 км. Еще отличие от этих приключений в том, что тогда я был защищен от разреженного воздуха крепким фюзеляжем, сейчас же от смертельной пустоты меня отделяют всего два слоя космической одежды.

Как в и другим упражнениях, я устраиваюсь поудобнее в жестком космическом скафандре. Я регулярно двигаю ступнями и напрягаю ноги, чтобы обеспечить нормальное кровообращение. Я совсем забыл о желании провести эксперимент по бросанию кусочков бумаги в вакууму: они должны падать очень быстро. Я помню, как читал известную книгу Джона Кракауера "В разреженном воздухе", да и мой друг, который был на Эвересте, рассказывал об этом. Сейчас же я нахожусь на высоте (в смысле давления) в пять раз больше, чем Эверест. Но не время отвлекаться, мне надо концентрироваться на том, чтобы пройти проверку. Часов нет, но каждые 10 минут идет доклад о всех параметрах: высота 34.5 км, подача кислорода в шлем - 21 литр/мин, пульс - 79 ударов в минуту, и так далее. Все что надо, это отсчитать 12 докладов. Ближе к концу следует вопрос о том, как самочувствие: могу ли я продержаться еще 5 минут, могу ли 30 минут. Это объясняется тем, что срок в 125 минут был выведен на основе теплового баланса. В вакууме нельзя обеспечить вентиляцию скафандра, все тепло убирается из тела за счет кислорода, подаваемого в шлем. Таким образом, наши головы работают, как радиатор в машине. (Кстати, а вы знали, что слоны отводят тепло через уши?) Я докладываю, что так как я ничего не делаю, то перегрева не ощущаю. Я говорю, что уверен, что могу выдержать еще пять минут, и мне кажется, что могу выдержать 30 минут, но уверенности в этом нет, пока не попробую. Во время тренировки этого не потребовалось, и мы быстро начинаем спуск на высоту 5 км, а затем медленно на поверхность земли. Все как в настоящем полете при возвращении из космоса, когда парашют открывается на высоте 5 км.

Когда проверка уже почти завершена, меня предупреждают о необходимости потуже затянуть ремни. Никогда не поздно обзаводиться полезными космическими привычками. У меня на самом деле были проблемы с тем, чтобы достаточно туго затянуть ремни на коленях. В настоящем полете, если ремни не затянуты туго, мое тело может подпрыгнуть при приземлении, что приведет к травмам. На самом деле, после каждого события, когда нас тряханет - например, после открытия основного парашюта, -  полезно снова подтянуть ремни. После "приземления" открывается дверь, я выхожу с кресла и мы снимаем групповую  фотографию. Эксперты желают мне всего хорошего: чтобы в полете не было необходимости в использовании скафандра. Если его все-таки придется использовать, то он сработает хорошо, у меня есть полная в этом уверенность. Я также научился, как подтягивать коленные ремни - это надо, оказывается, делать сразу двумя руками. Одной рукой держится кольцо сверху, а другая натягивает ремень с другой стороны.

По дороге в гостиницу я ловлю себя на мысле, что все становится все больше и больше похожим на реальность. Немного напоминает Лас-Вегас, где если фишка прет, то ставки растут. Но я думаю, что сейчас расклад в мою пользу.

[vjick]

Спасибо, DAP

[DAP]

Товарищ вдруг резко запостил сразу три сообщения за март. Потихоньку и попорядку.

Чарльз Симони писал:

1 марта 2007 года.

Визит на космический завод[/size]. (из уважения к людям с Энергии подкоректируем заголовок, так как фабрика (factory) уж сильно несолидно звучит[/size]).

Очень интересный день. Визит к Президенту и Главному конструктору Энергии Николаю Севастьянову. Тут требуется небольшое пояснение. Энергия это корпорация, которая является наследницей легендарного в Советские времена конструкторского бюро Королева и большого промышленного комплекса за ним. Сергей Королев, родившийся 100 лет назад, был гениальным мотором советской космической программы. Его личность была государственной тайной, и он умер, так и не став известным. Сегодня его именем назван город Королев, а также корпорация Энергия, полное имя которой Ракетно-космоческая корпорация Энергия имени С.П. Королева. По традиции Президент также является "Главным конструктором".

Я уже бывал раньше в комлпексе зданий Энергии, состоящим из сотни больших кирпичных зданий. Он является какой-то смесью сталелитейного завода и очень старого больничного района. Первый раз, когда я здесь был, мы осматривали наш космический корабль №220. После этого я несколько раз бывал здесь, чтобы знакомиться с набором оборудования, которое полетит со мной. Но теперь я первый раз иду в кабинеты начальства. Г-н Севастьянов выступает в качестве гостеприимного хозяина и информирует нас (основной и дублирующий экипажи и американских участников 15-ой экспедиции) о ходе подготовки, а также вручает нам прекрасные памятные медали. Среди руководителей космонавт Сергей Крикалев, который участвовал в рекордных 6 космических полетах, которого я встречал в Звездном. Теперь он старший Вице-Президент в Энергии. Компания и сейчас является крупных игроком на космическом поле, и я уверен, что в этом крайне сложном бизнесе ее роль только возрастет.

Но лучшей частью программы было посещение корпоративного музея Энергии. Никто не подумал о том, чтобы взять фотоаппарат (компания обычно очень застенчиво относится к камерам), а магазин в музее был, как назло, закрыт. Но мы увидели ряд уникального исторического космического оборудования - нечто похожее можно увидеть только в Национальном музее авиации и космонавтики в Вашингтоне. Мы видели реальные образцы - не модели - Спутников 1,2 и 3. Мы видели Луну-2, первый аппарат, достигший поверхности Луны. И, конечно, Гагаринский спускаемый аппарат Восток наряду с еще кучей пилотируемых космических аппаратов. Завораживающе стоять рядом со спускаемой капсулой Востока - простой сферой с катапультным креслом внутри и отваливающимися кусками изоляции, напоминающими очень старую лысую шину. Полет на этой штуке требовал мужества. И разработка требовала мужества. И крови, пота и слез. Снимаем шляпы.

Я точно хотел бы прийти сюда снова, чтобы провести какое-то время в этом прекрасном музее.

[DAP]

Чарльз Симони писал:

18 марта 2007 года.

Появляется расписание на "Итоговые недели"

Обедал в Starlight Cafe, где в Москве можно поесть Американской еды,  с астронавтом Дугом Хёрли и американскими врачами. Дорога по полтора часа в каждую сторону это вообще отдельное приключение. Но я больно хотел поесть хорошей еды - в данном случае великолепные яйца по бенедиктски - и немного расслабиться, так как на следующая неделя будет та еще:в понедельник имитация космической станции для полного экипажа, после чего полномасштабная имитация старта, стыковки и посадки во вторник. В среду - отдых, заполнение итоговых бумаг и время для долгого заплыва в бассейне. В четверг - день выпуска. Если все пойдет как надо, а так и должно быть, мы получим свои дипломы, и назначение на полет. Мне надо будет сказать маленькую речь, а потом будет пресс-конференция. После этого предстоит автобусное путешествие в центр Москвы для встречи с руководством Федерального космического агенства (русское НАСА), за чем последует церемониальное посещение Красной площади, включая могилу Королева, гениального мотора всей Советской космической программы, умершего в конце 60-х как раз перед тем, как Америка ускорила свой темп в космической гонке.

Я подозреваю, что день завершится большой вечеринкой. Пятница и выходные уже будут считаться частью карантина, который врачами организуется в санатории. В выходные нас смогут навестить семьи. На следующей неделе на военном самолете летим в Байконур, стартовый комплекс, на котором все настоящее оборудование для полета собирается вместе.

[Старый]

"Фактория" переводится скорее как "предприятие".
 А в данном случае это очевидно обратный перевод слова "предприятие" на английский.

[DAP]

"Фактория" переводится скорее как "предприятие".
 А в данном случае это очевидно обратный перевод слова "предприятие" на английский.

Предприятие по английски будет или entreprise  или company. Factory по словарю "фабрика, завод", но реально используется для характеристики небольших производств.

Спишем все на то, что он ненастоящий носитель языка.

[DAP]

Чарльз Симони писал:

19 марта 2007 года.

Совместная тренировка экипажа: космическая станция

Эти тренировки являются экзаменами для всего экипажа. Нам поставят оценки. И мои ошибки пойдут в зачет моих товарищей, так что надо держать марку. Конечно, мои задания пропорционально проще, но все к одному - на карту поставлено многое.

Там было около 60 специалистов, многие из них знакомые инструктора из Звездного городка, но также много экспертов из других организаций, таких как Энергия, или Центр управления полетами. Федор будет командиров экипажа на станции, так что он выбрал конверт с "экзаменационным билетом", где указана конкретная напасть, которая на нас свалится. некоторые являются простыми раздражителями, типа отказа радиосвязи, что просто решается в условиях мира тройного дублирования космической станции. Или например, имитация расшибленного носа Федора, который Олег, являясь, помимо всего остального, дипломированным доктором, легко залечивает. Любопытно, что расшибленный нос не является чем-то совсем неизвестным в невесомости (как и растяжения или сводящиеся мышцы). Делаю себе умственную зарубку быть там поосторожнее. Мы подозревали, что в будущем нас ждет и пожар, так как в макете станции были замечены три новехонькие газовые маски.

Но основной объем тренировки это выполнение обычных заданий в условиях внешних раздражителей и неясностей. Для обычных заданий "кривая обучаемости" довольно крутая, так что каждой повторение быстро улучшает результат. Так что я очень рад, что раньше уже удалось поучаствовать в тренировках с американским астронавтом Клеем Андерсоном, который в этом маленьком мире оказался близким другом моего близкого друга. Он будет входить в состав экипажа 15-ой экспедиции с моими товарищами, но не будет на станции одновременно со мной. Так что в этот раз я успешно справился с проведением эксперимента по измерению радиации Пилле, а также с экспериментом Образец (Sample) по забору биологических культур с различных поверхностей на станции. Я также правильно и в разумные сроки справился с надеванием устройством по предотвращению накопления влаги (anti-fluid-accumulation tourniquet device). Также я был поваром, хотя клиентов помимо себя на свою стряпню найти не удалось. Я приготовил великолепное "мясо в белом соусе" с "хлебом" и "регидрированным грушевым соком", которое я все и сожрал, после чего чувствовал себя очень счастливым. Нам также надо было имитировать поход в туалет, все кнопки нажимались в правильном порядке, и огоньки правильно зажигались в ответ. Пока мои товарищи подключались к оборудованию для ЭКГ и занимались другими более сложными заданиями, я выполнял свои "символические задачи": вел переговоры с радиолюбителями, снимал короткие видеофрагменты жизни станции и ее обитателей, например, приготовление еды, и отвечал на вопросы русских студентов – по-русски. Это задание вызывало особенную нервную дрожь, но к счастью времени подумать об этом не было. Мой учитель по русскому заранее по радио признал меня невиновным за все грамматические ошибки, которые я сделаю, и сказал, что главное просто говорить по-русски. Мне кажется, что он также "поработал" над вопросами, так что МЫ ОТЛИЧНО ПРОВЕЛИ ВРЕМЯ (по-русски написано) со студентами.

Посредине брифинга о процедурах безопасности на станции сработала сирена дымовой тревоги, а затем сирена пожарной тревоги (это просто два сигнала дымовой тревоги подряд). Мы все надели маски (я уже в третий раз) и стали прокладывать себе путь в нашу спасательную шлюпку Союз. Мы изолировали часть станции, находящуюся в огне, путем закрытия люка, на чем тренировка была завершена, так как остальное (например, включение устройства очистки воздуха) могло быть сделано командами с Земли дистанционно. Сценарий тренировки не предусматривал сложные процедуры надевания скафандра в маске и тому подобное, с чем мне уже приходилось раньше сталкиваться.

День завершился официальными разборами полетов, возглавляемыми генерал-майором и космонавтом Валерием Корзуном, заместителем руководителя Центра подготовки космонавтом имени Гагарина. Участвовало более 60 специалистов вокруг нас. Обошлось без сюрпризов, Федор прекрасно нами руководил, и получили почти 100 очков (сняли за мелкие нюансы баллы по какой-то сильно сложной системе). Совет был таков: "Идите домой, отдыхайте, завтра тоже будет весело."

[Старый]

Предприятие по английски будет или entreprise  или company. Factory по словарю "фабрика, завод", но реально используется для характеристики небольших производств.

Спишем все на то, что он ненастоящий носитель языка.

Энтерпрайз это предприятие от слова "предпринимать", "проявлять коммерческую инициативу". "Компани" это совсем другое, это далеко не обязательно промышленное предприятие.
 Наше русское слово "предприятие" в том смысле в каком мы его употребляем "предприятие п/я 362", "поехали на предприятие", "предприятия промышленности" "ведущее предприятие отрасли" не имеет в английском языке аналога, поэтому и переводится словом "фактори". Вобщето по смыслу оно должно переводиться словом "плант" - завод, но поскольку "завод" у нас тоже есть то чтобне путать "предприятие" они перевдят как "фактори". Наверняка Симони слышал именно слово "предприятие" и перевёл его так.
 Так что переводить "фактори" следует именно как "предприятие".

[DAP]

Человек проснулся (или время на Байконуре появилось) и запостил очередную пачку. По порядку.

Чарльз Симони писал:

20 марта 2007 года.

Совместный экзамен экипажа Союза

Это последний экзамен. Мы втроем должны надеть скафандры и выполнить все процедуры выхода на орбиту, причаливания, стыковки, а после обеда - спуска на землю.

Начало работ более ранее по сравнению с обычным графиком, так что приходится с собой какую-то еду прихватить из холодильника. Прекрасным свежим утром на велосипеде доезжаю до здания, где расположен имитатор. Охранник на внутренних воротах улыбается и открывает автомобильные ворота - обычно надо протискивать велосипед через турникет, что сильно неудобно. Похоже, люи вокруг знают, что обучение заканчивается. Рядом с тренажером находится маленькая раздевалка. Медсестры уже там, их задача установить и проверить "медицинский пояс" со всеми сенсорами, который на самом деле носится на груди. Они спрашивают "Как ваше настроение? (по русски написано)". Правильный ответ - "Нормально", что, как я наконец понял, лучше всего соответствует английскому "прекрасно" (fine). Языки - великая вещь. Использование одних и тех же слов фокусирует внимание на совсем разных вещах. В данном случае фокус на настроении, но само слово как-то напоминает настройку, наладку, или движение к (на...) зданию (...строение). Карма какая-то.

В процессе надевания скафандра я не мог удержаться, чтобы не вспомнить, что первый раз я надел скафандр 5 месяцев назад. Тогда скафандр и был целью, успехом было просто влезть в него, мне аплодировали, когда удалось протиснуть голову в кольцо для шеи. Сейчас же скафандр - просто первый шаг среди многих других. Это обычная процедура. Это нормально.

Когда мы подходим к членам комиссии, то видим много репортеров. мне кажется, что это из-за скафандров: вчерашняя тренировка экипажа в полетной одежде не привлекала столь большого внимания журналистов. Олег ловко отдает честь, докладывает о готовности, немного наклоняется в своем скафандре и выбирает конверт с нашими экзаменационными задачами. Мы все подписываем конверт и направляемся в тренажер. На лесенке в тренажер предусмотрена остановка для фотографирования, которая превращается в маленькую пресс-конференцию. Мне задают кучу вопросов,и без подсказки, мне приходится быть предельно внимательным, чтобы не выглядеть грубым или невежливым перед журналистами, но одновременно не съесть наше экзаменационное время. Мы получаем одну оценку на экипаж, и мои задержки могут привести к ее снижению. Наконец, мы забираемся в спускаемый аппарат. Я усиживаюсь на свое место, и, впервые за утро, я чувствую себя умиротворенно и почти удобно (ну не считаю, что коленки все задраны наверх). Я начинаю борьбу с восьмиголовой змеюкой кабелей и ремней скафандра . Для одного из них мне нужна помощь Олега. В настоящем полете, время так сильно ограничено не будет, никуда не надо будет торопиться, но здесь просто физически чувстуешь, как 50 человек снаружи тебя ждут. Я жестко решаю для себя, что в следующий раз перед тем, как сесть на свое место, проверю, что никакие кабели и ремни не затерялись.

Специальные очки, которые мне дали в Хьюстоне, чтобы приспосабливаться к расстоянию до панели инструментов и инструкциям, работают прекрасно, только лампа внутреннего освещения отражается прямо посредине среднего экрана, и из-за этого я на этом месте ничего не вижу. Я как игрок на литаврах в оркестре, который должен пару раз вступить и сыграть свои ноты в длинном произведении, при этом даже не на литаврах, а на маленьком треугольнике. Хорошая вещь, особенно учитывая 6 месяцев моего "музыкального" образования! Так что я слежу по инструкции за всеми событиями приблизительно так, как музыкант по нотам следит за ходом произведения. Маркером я выделяю мои места, и, когда надо, вступаю со своей партией: "Пульсар 3, как меня слышите?" - это впервые используются наши новехонькие официальные позывные для полета ("Пульсар").

Как в настоящей симфонии, музыка инструкций имеет свои движения, повторяющиеся темы, паузы, пианисиммо и бурные крещендо. Первое действие "Выход на орбиту", играется небольшая повторяющаяся тема "Проверка герметичности скафандров". После паузы - крещендо "Обратный отсчет", завершающееся тутти контакт подъема, что есть эквивалент We have liftoff на космически-историческом русском сленге. Хоть на имитаторе нет вибрации и почти нет шума, мы знаем, что будет происходить в этот момент, так что смотрим на лампочки и дисплеи предельно внимательно. Олег регулярно докладывает о состоянии дел. У него очень успокаивающий голос и прекрасный стиль общения, объединяющий манеры доктора у кровати больного и точность и дисциплинированность военного пилота. Все проходит прекрасно. Ступени отрабатывают и отделяются. Треться ступень заканчивает работу и отделяется, и по русской манере выражения, у нас проходит Главная команда. В реальном полете это момент, в которой наступает невесомость. Но думать об этом не приходится, так как мои наушники отрубаются, как будто обрезан телефонный кабель.

Это первая из многих имитируемых неисправностей. В момент разделения происходит множество вещей. Некоторые довольно агрессинвные, типа взрыва пипопатронов, что есть любимый прием инженеров, если надо быстро отделить друг от друга какие-то части. Так что это прекрасное время, чтобы что-то пошло не так. Я пихаю Олега локтем, чтобы просигнализировать, что что-то не так. Похоже, его уже успел пихнуть Федор, так как он переконфигурирует систему связи. Если бы вышел из строя только один наушник, что он действовал бы по-другому: например, нам надо было бы проверить соединения. Связь возвращатся в нормальное состояние не резервной системе, и Олег спокойно прежде квсего докладывает самую важную весть: главная команда прошла штатно, проверка разделения завершена, и только потом менее важную новость об отказе системы связи.

Мы продолжаем имитацию до момента, пока нам надо снимать скафандры. В реальном полете это позволит нам воспользоваться АСУ, что есть  очень название известного космического туалета. Сейчас же мы просто выбираемся из тренажера и возвращаемся в раздевалку.

Время для второй, медленной, части: "Причаливание и стыковка". Это забавная вещь. У меня нет своей партии, только следить за нотами, и мы все играем, ...хммм, летаем в обычных удобных полетных костюмах, а не в громоздких скафандрах. Настроение меняется, и прежде чем вернуться в корабль, я даю веселое интервью русскому телевидению. В полетном костюме я могу немного двигаться и тем самым избегать неприятного отражения на экране, так что все становится видно. И какой вид! После нескольких корректирующих импульсов и ряда "нормальных" отказов некритических систем мы на пути к космической станции. На расстоянии двадцати миль она выгядит на наших экранах как мерцающая звезда.

Все закончено. Интересно проходит разбор полетов. Проходит живое обсуждение решения отложить отстыковку из-за резервного метода разгерметизации. Я поражен честностью и открытостью некоторых аргументов инженеров, а также методу защиты своих действий моих товарищей по экипажу. Я вполне доволен их действиями: они проанализировали трудную ситуацию, приняли решение и выполнили его. Это не был обычный отказ, это был отказ в отказавшей системе. В конце концов генерал Корзун принимает решение в пользу экипажа и присуждает нам оценку "Отлично".

PS: Спасибо Старому за исправления ряда неправильно переведенных терминов.

[DAP]

Чарльз Симони писал:

22 марта 2007 года.

День выпуска

Все довольны результатами экзаменов. В столовой нас зовут в отдельную ВИП-комнату, отчасти в качестве начала медицинского карантина, отчасти в качестве начала празднества. Еда там такая же, но как-то вкуснее. Бумажные салфетки больше. Организация старается показать товар лицом. Нам надо провести еще ряд занятий для ознакомления с новым спасательным оборудованием, чем-то похоже не брифинг "Q" для Джеймса Бонда, хотя реальность куда прозаичнее. У нас есть новая сигнальная ракета, которая запускается из подобия перьевой ручки. Все просто - просто не кладите палец на ту сторону, откуда пойдет ракета. Для меня особенно забавным показалось оборудование для GPS навигации и спутниковой связи, которое недавно добавили в аварийный комплект корабля. Это обычные изделия из магазина, но в космической упаковке и со стандартной космической документацией. После 6 месяцев в космосе телефон надо зарядить до того, как использовать его в экстремальной ситуации. Так что в набор входит стандартное зарядное устройство с кабелем, который надо втыкать в прикуриватель, как на машине, а также черная коробочка, которая подсоединяется к системе электропитания станции и в которую можно воткнуть кабель, предназначенный для прикуривателя. Я не пытаюсь оспорить мудрость этого решения вместо использования зарядки для переменного тока, или , прости меня бог, разрезания кабеля и подключения к нему переходника для питания станции вместо отвратительно выглядящей коробки для прикуривателя, но удивительно, как порой непредсказуема эволюция, заставляющая находить ужасные, а не прекрасные решения. Кто бы мог подумать что средства аварийной связи космонавтов в 21 веке будут основаны на интерфейсах с прикуривателем?

Сегодня день выпуска. Первая остановка в музее Звездного городка, в котором встречаются основной и дублирующий экипаж, и где мы рассматриваем памятные экспонаты раннего этапа покорения космоса, а также посещаем сохраненный кабинет Гагарина. Дальше едем в главное здание в Белый зал, где я в первый раз был представлен организации в сентябре. Экипаж сидит в уголке и слушает наши краткие  биографии, а также описание всего, чему мы научились за время тренировок. Нам надо также выступить с короткой речью. Я выступаю на русском, читая по бумажке: " Более 40 лет назад Гагарин впервые вышел в космос... Теперь даже обычные люди имеют такую возможность..." Я кратко упоминаю очень высокую стоимость гражданского полета в космос и благодарю все организации и всех людей, которые предоставили мне такую возможность. Николай Севастьянов, провидческий глава Энергии, которая производит корабль и ракету, выступает следующим, и после нескольких слов возвращается к моему замечанию о высокой стоимости. Он говорит, что его ближайшей целью является сократить стоимость полета втрое, и сделать так, чтобы людям было проще лететь в космос и проводить там эксперименты. Он ратует за индустриализацию космического пространства. Он очень ориентирован на клиента и очень ориентирован на маркетинг, так как пока не понятно, кто будут его клиенты. Пока что я буду выполнять эту роль клиента. Кстати, в настоящий момент российская стоимость полета, которая столь нещадно критикуется, высока, но составляет только малую толику стоимость полетов в американской космической программе, так что если Николай Николаевич (это дружелюбно-вежливый способ обращения к г-ну Севастьянову) прав, то он достигнет огромного ценового преимущества на рынке в свою пользу. В какой-то момент снова может появиться еще один спутникоподобный сюрприз, пока США смогут создать систему, которая сможет задавать правильные вопросы о космосе, давать правильные ответы, и внедрять правильные решения. Мы конечно можем делать все эти три вещи лучше всех в мире, но не обязательно в рамках одной структуры в одно и то же время. Мы задаем правильные вопросы, но часто не той аудитории, а иногда находим лучшем ответы на неправильные вопросы, или лучшие решения на неверные ответы. Я и в США слышал людей, говорящих те же слова, что и Николай Николаевич, но никогда не видел людей на должностях, похожих на его, которые говорили бы такие слова.

Как часть церемонии, Олег получает свое свидетельство космонавта, такая очень крутая лицензия на полеты. Федор уже летал на Шаттле, так что у него такая бумага есть, ну а я так просто, пассажир. После этого декорации меняются для проведения пресс-конференции, устанавливается море камер. Много вопросов задают мне. Некоторые предельно просты. Один журналист прошел тест для скаутов на моем сайте и просит подписать сертификат - прекрасно. Другие вопросы касаются экспериментов - каковы они будут, я ли буду их проводить, не может ли кто другой за меня все сделать. Это сложные вопросы и я не очень хорошо справляюсь с задачей превращения их в понятные единицы информации. Олег и Федор приходят на помощь и в своих ответах подчеркивают мою готовность и мою ценность как члена экипажа.

Следующая остановка в Москве -  Роскосмос, российское НАСА. Дорога на нашем автобусе занимает два часа, а у меня запланировано полдюжины телефонных интервью. Я  с радостью в них участвую, так как воспринимаю их как часть подготовки - будет проще на следующей пресс-конференции. Но сначала получаю инструкции от членов экипажа о том, как вести себя с прессой - давать короткие ответы, по делу и простым языком. Заранее продумать ответы на самые распространенные вопросы - как себя чувствуешь, что было хуже всего, что повеселило, и т.п. И, главное, не смущаться повторяя одно и то же. Повторять, говорить снова, повторять заново - это нормально, не то, что в письменной речи.

В штаб-квартире Роскосмоса нас приглашают в конференц-зал для встречи с г-ном Перминовым, руководителем федерального агентства. Вокруг множество репортеров. Г-н Перминов всегда был большим сторонником частных полетов в космос, что дало уже больше сотни миллионов долларов, при этом все места на несколько лет вперед уже расписаны. Он просит других членов экипажа с пониманием относится к тому вниманию, которое к себе приковывает полет космического туриста, но он проповедует целому хору. Он говорит, что он видел интервью, которое было сделано во время подготовки, и оно ему очень понравилось. Он также просит нас публиковать как можно больше информации о своем опыте. В ответ на вопрос одного журналиста он очень выразительно отвечает о нашей программе полета, и говорит, что он абсолютно, на 100 процентов уверен, что старт состоится точно в запланированное время, секунда в секунду. Сергей Крикалев, легендарный космонавт (800 дней в космосе, 6 полетов), которые представляет г-на Севастьянова, ракета которого будет на стартовой площадке, качает в знак согласия головой. И я, участник космического полета, которые буду лежать в этой ракете, очень рад получить еще одно подтверждение уверенности руководства в работе своей организации.

Следующая остановка - Красная площадь и Кремль, российский аналог Молла в Вашингтоне. Древняя стена кремлевской крепости служит особым кладбищем, при этом на захоронениях прибиты очень простые таблички, а рядом маленькая подставка для цветов: по традиции это красные гвоздики. Мы здесь, чтобы отдать дань уважения великим ушедшим героям: Королеву, главному конструктору, Гагарину, Комарову, экипажу Союза - 11. Наша маленькая группа одна в этом месте и отделена от суеты Красной площади рядом деревьев и кустов. Смотря на другие захоронения, я насчитал не более 25 человек, некоторые известные военные второй мировой войны, некоторые нет. Это отрезвляющее место и отрезвляющий момент для раздумий.

После короткого посещения Кремля мы двигаемся в Министерство спорта, которое имеет давние связи с отрядом космонавтов. Мы встречаемся со Славой Фетисовым, который 9 лет играл в США в НХЛ, при этом выиграл два кубка Стенли в качестве капитана команды, и еще один в качестве тренера. Он вернулся в Россию, чтобы возглавить Министерство спорта. Он полон энергии и убедительности. Он говорит о связи космических полетов и спорта, а также подробно о заявке России на проведения следующей зимней олимпиады. Крикалеву, который помимо великолепного космонавта и менеджера является прекрасным спортсменом, присуждается звание мастера спорта. Но самое запоминающееся, это когда он каждому из нас дарит гигантский вещевой мешок  с полным гардеробом российской сборной. Вот что я никогда не смогу купить на Савилль Роу. Так как каждый мешок весит больше 35 килограммов, нам помогают отнести его в автобус бывшие тяжелоатлеты, работающие тут.

[Feol]

Очень интересно.

Забавное замечание:

... Мы здесь, чтобы отдать дань уважения великим ушедшим героям: Королеву, главному конструктору, Гагарину, Комарову, экипажу Союза - 11. ...

Думаю, что если в переводе интонация сохранилась, что иные читатели-американцы, которые всегда "знают правильные ответы на правильные вопросы" подумают, что Гагарин, безусловно, погиб при первом космическом полёте. Впрочем, они всегда это знали, ибо иначе быть не могло.

[pk13]

А мне понравилось про "прикуриватель", интересно, почему все-таки такой интерфейс? Дешевле сделать "отвратительно выглядящую коробку" чем пересертифицировать "Мотороллу"?

[Евгений Румянцев]

Очень интересно.

Забавное замечание:

... Мы здесь, чтобы отдать дань уважения великим ушедшим героям: Королеву, главному конструктору, Гагарину, Комарову, экипажу Союза - 11. ...

Думаю, что если в переводе интонация сохранилась, что иные читатели-американцы, которые всегда "знают правильные ответы на правильные вопросы" подумают, что Гагарин, безусловно, погиб при первом космическом полёте. Впрочем, они всегда это знали, ибо иначе быть не могло.

Слава Богу, что американец Симони не думает так!
И откуда к Вам такая мысль пришла?
Просто чел поделился чувстами, посещая с коллегами по экипажу захоронения у Кремлёвской стены.

[Pyhesty]

А мне понравилось про "прикуриватель", интересно, почему все-таки такой интерфейс? Дешевле сделать "отвратительно выглядящую коробку" чем пересертифицировать "Мотороллу"?

  Скорее всего дело было так:
 В результате нештатного преземления ТМА, при котором СА "Союз" перешел на балистический спуск и промахнулся на 500км и искали его более двух часов, было решено включить в качестве оборудования СА GPS приемник и спутниковый телефон. Тк это решить, сертифицировать и провести испытания нужно было очень быстро (думаю несколько месяцев), то сделали это как смогли просто и возможно по временной схеме. А когда в первый раз слетало, стало лень переделывать и решили, что "работает - не ремонтируй"....
или что еще хуже - сделано всего два таких устройства, которые и летают по очереди с продлением срока работы.

  Конечно все это чести нашим "конструкторам" не делает, может после сторонней критики они все же подумаю, что нужно повышать качество в комплексе и не думать только о глобальных вещах типа "клиппер", и тд даже банальные вещи лень сделать.

[Дмитрий Виницкий]

Очень интересно.

Забавное замечание:

... Мы здесь, чтобы отдать дань уважения великим ушедшим героям: Королеву, главному конструктору, Гагарину, Комарову, экипажу Союза - 11. ...

Думаю, что если в переводе интонация сохранилась, что иные читатели-американцы, которые всегда "знают правильные ответы на правильные вопросы" подумают, что Гагарин, безусловно, погиб при первом космическом полёте. Впрочем, они всегда это знали, ибо иначе быть не могло.

Ерунда полная. Кто прочитает эти заметки прекрасно осведомлены, а кто не прочитает, сооттветственно, такого вывода не сделает. Тем более, не подумает, что Королёв был первым космонавтом.

[avmich]

но он проповедует целому хору.

Тут, видимо, дословный перевод английского фразеологизма. Как бы его получше перевести... "но в этой аудитории это всем ясно", что ли?

[Евгений Румянцев]

Небольшое замечание (но думаю,что это опечатка при переводе)

"Королёву, главному конструктору,..."

Запятая после слова "Королёву" должна быть заменена на тире. Что бы не было намёка на перечисление.

[А.Коваленко]

А мне понравилось про "прикуриватель", интересно, почему все-таки такой интерфейс? Дешевле сделать "отвратительно выглядящую коробку" чем пересертифицировать "Мотороллу"?

  Скорее всего дело было так:
 В результате нештатного преземления ТМА, при котором СА "Союз" перешел на балистический спуск и промахнулся на 500км и искали его более двух часов, было решено включить в качестве оборудования СА GPS приемник и спутниковый телефон. Тк это решить, сертифицировать и провести испытания нужно было очень быстро (думаю несколько месяцев), то сделали это как смогли просто и возможно по временной схеме. А когда в первый раз слетало, стало лень переделывать и решили, что "работает - не ремонтируй"....
или что еще хуже - сделано всего два таких устройства, которые и летают по очереди с продлением срока работы.

  Конечно все это чести нашим "конструкторам" не делает, может после сторонней критики они все же подумаю, что нужно повышать качество в комплексе и не думать только о глобальных вещах типа "клиппер", и тд даже банальные вещи лень сделать.

Ну при чем тут лень? Насколько денег выделено, настолько и делают. Бортовое питание имеет свои параметры, не согласованные параметрами блока питания Моторолы. Сроки жесткие, финансирование ограниченное. А объем работы большой. В основном, бумажной.

[DAP]

По поводу лингвистических тонкостей. Не являясь никаким боком профессиональным лингвистом, высокохудожественного литературного перевода не гарантирую (тем более, что делается в обеденный перерыв).  :twisted:

Так как и к космической тематике не имею никакого професиионального отношения, то буду благодарен за исправления космических терминов (тут следует еще одна благодарность Старому), чтобы соответствовать общему уровню форума. Такие ошибки исправлять буду.  :oops:  

фраза про Королева правильно должна звучать ... главному конструктору Королеву, Гагарину, Комарову и экипажу Союза 11.

Фраза про церковный хор (preaching to the choir) действительно переведена дословно. Я не понял просто, в каком смысле он эту идиому употребил - в смысле что он рассказывает очевидные вещи, или в смысле, что пытается наставить на путь истинный безгрешных людей, или что он большей толпе что-то вещает. Но она сильно некритична.