Интереснейшее интервью Сереброва

[Petrovich]

"Интервью с летчиком-космонавтом СССР, Героем Советского Союза, генерал-майором авиации Владимиром Джанибековым"

Интервью хорошее...
Но вот журналистская отсебятина :shock: , помолчала б чтоли  Татьяна Зубарева  

Но, в отличие от своих предшественниц, "Салют-7"  была "международным проектом".

француз Жан-Лу Кретьен, который во время полета едва не расстался с жизнью

Только он один ?

Только немногие знали, что "Салют-7" несколько раз реанимировали – то есть он был мертв, и на неуправляемую с Земли груду дорогого высокотехнологичного железа оправлялись экипажи, чтобы оживить уникальный проект.

части мертвого "Салюта-7" пребывали в космосе в качестве "космического мусора" до 1991 года, когда они были аварийно выведены с орбиты. Обломки станции разлетелись по Аргентине. Есть сведения, что пострадал Буэнос-Айрес, правда, весьма незначительно.

:shock:
Дальше ответы на вопросы, т.е. все нормально :wink:

[Salo]

Для истории:

Владимир Джанибеков: "Русские еще долго будут "впереди планеты всей"...
Интервью с летчиком-космонавтом СССР, Героем Советского Союза, генерал-майором авиации Владимиром Джанибековым
12.04.2007         


С тех пор, как состоялся первый полет в космос, рейсы "Земля-Вселенная" совершаются с завидным постоянством. Раньше космонавтов чествовали как героев-олимпийцев. Их имена знала вся страна. А сегодня мы вряд ли вспомним состав очередной экспедиции на МКС. Космонавт – давно профессия. Особой значимости и повышенной сложности. Но и сегодня космонавтов наперечет – чуть больше 200.

О том, с чего начинались международные космические проекты, о предшественнице МКС – космической станции "Салют-7", мы беседуем с летчиком-космонавтом СССР, Героем Советского Союза, генерал-майором авиации Владимиром Джанибековым.

Его судьба накрепко связана с этой уникальной станцией. В 1982 году многое из наработок периода "холодной войны" реализовалось именно в ней. Но, в отличие от своих предшественниц, "Салют-7" (на фото) была "международным проектом".

Советский Союз грезил международными экспедициями посещений. Сейчас это является обычным делом – в каждом экипаже, отправляющемся на МКС, есть "иноземный элемент": американец, венгр, итальянец... А тогда, в 82-м, впервые в космос полетели индиец Ракеш Шарма, который все время пребывания на станции просидел в позе лотоса (он практиковал медитацию), чем порядком надоел основному экипажу; француз Жан-Лу Кретьен, который во время полета едва не расстался с жизнью; монгол Жугдэрдэмидийн Гуррагча, который по возвращению на землю был немедленно признан героем.

Проект "Салют" уникален тем, что именно здесь обкатывались многие технологические идеи, которые затем вошли в "Мир" и сейчас активно используются на МКС.

Тогда все это было связано, мягко говоря, с экспериментом. Если быть точнее – с осознанным риском, без которого профессия "летчик-космонавт" немыслима. Официальная версия "поломок" на станции в новостных репортажах звучала так: "плановый ремонт основной магистрали" или "уникальные ремонтно-восстановительные работы на трубопроводах объединенной двигательной установки". Вам о чем-то это говорит?

#comm#Только немногие знали, что "Салют-7" несколько раз реанимировали – то есть он был мертв, и на неуправляемую с Земли груду дорогого высокотехнологичного железа оправлялись экипажи, чтобы оживить уникальный проект. #/comm#

Интересная деталь: части мертвого "Салюта-7" пребывали в космосе в качестве "космического мусора" до 1991 года, когда они были аварийно выведены с орбиты. Обломки станции разлетелись по Аргентине. Есть сведения, что пострадал Буэнос-Айрес, правда, весьма незначительно. Большая часть станции упала в Атлантический океан. Этот опыт контролируемого спуска оказал неоценимую услугу, когда в 2001 году была затоплена орбитальная станция "Мир".

В рабочем состоянии "Салют -7" просуществовал на орбите 4 года и 2 месяца – справедливости ради надо сказать, такого долголетия от станции никто не ожидал. Общее число космонавтов, которые работали на ней – 22 человека, пятеро из них посещали станцию дважды, один – трижды.

Им был Владимир Джанибеков.

- Станция "Салют-7" - особая страница в истории космонавтики. Это проект беспрецедентный для своего времени. Насколько Ваш опыт работы на станции актуален для сегодняшнего дня?

- "Салют-7" – особая станция. Трудно даже сказать, почему. Может быть, это связано с более насыщенной программой работы на ней... Может быть, цифра "семь" оказала мистическое значение... Сказалось то, что экипажи, которые готовились для работы на станции, видели, как она рождалась прямо у них на глазах – еще в цехе на стапелях. Мы очень много общались с инженерами, с разработчиками. И, видимо, от них переняли особый настрой. Важно, что космонавты переломили себя: преодолели недоверие, которое существовало по отношению к конструкторам-разработчикам. А это, знаете ли, роднит... Мы почему-то были уверены, что великий труд должен завершиться полной удачей. Может, поэтому так упорно боролись за спасение станции...

С другой стороны, это финальная, в общем-то, нота в сериях "Салют". Дальше шел "Мир" – совершенно новое поколение, новые задачи. И на этапе "Салютов" хотелось отработать все по максимуму. Понимаете – все. Хотелось рискнуть, в том числе и во внештатных ситуациях. Работать на "Салюте" было интересно: там царил особый дух, особая атмосфера... Мы там жили.

Там было много незапланированного, нестандартного. "Салют" научил многому. Благодаря ему многие навыки вошли в базовую программу подготовки космонавтов. "Салют", "Мир", МКС – у них, конечно, были и разные исходные данные, и разные задачи. Но они – звенья одной цепи. Эдакое поступательное развитие...

- Вы посещали "Салют-7" три раза, если я не ошибаюсь...

- Первая экспедиция посещения была с французским космонавтом Жан-Лу Кретьеном, бортинженером был Александр Иванченков. Эта экспедиция для меня была, в общем-то, полной неожиданностью. Накануне Нового года в составе основного экипажа вдруг пришлось произвести замену командира. Поставили меня. Это произошло за полгода примерно до старта.

- Так что пришлось работать с французом?

- Здесь есть предыстория. В 1979 году я был во Франции. И уже тогда на уровне неформальных договоренностей обсуждался вопрос о французской экспедиции. Франция предложила женщину. Наша мужская делегация, понятное дело, воодушевилась. На следующий день произошло знакомство с возможным кандидатом на полет - Ани Шанталь: специалист в области электроники, замечательная, красивая женщина. В Москву наша делегация вернулась под впечатлением. Прошло какое-то время, и появилась французская программа. Ани Шанталь в ней не была задействована: она получила серьезную травму на парашютных прыжках. Вместо нее значились Жан-Лу Кретьен и Патрик Бодри. На переживания времени не было, и наши экипажи с головой ушли в подготовку к полету. 25 июня 1982 года, "прихватив" Жан-Лу Кретьена, мы стартовали на "Салют-7"...

- Известно, что у вас была нештатная ситуация на борту. Практически в прямом эфире Французская республика могла потерять своего астронавта...

- Произошла авария как раз во время сближения со станцией... Мы повисли в пространстве на приличной скорости. Корабль вращался... До станции было около 700 метров... Скорость 7 метров в секунду... Скажу так, для нас это было полной неожиданностью. На автоматику в такой ситуации рассчитывать нечего. Пришлось переходить на ручное управление.

- Стыковались практически вслепую на очень высокой скорости?

- Двигатели работали на торможение. Скорость удерживали на кончике пальцев. Я понимал, что мы идем точно в станцию. Корабль весил семь с половиной тонн. Двигатели, позволяющие им управлять, имеют небольшую тягу. Я сравниваю это с максимальной силой, которую может развить шести-семилетний ребенок. Это где-то 30 килограмм, ну под 40 – не больше. Вот этими детскими ручками нужно удержать... самосвал. Представляете? На тросике... Корабль удалось увести от столкновения. Мы прошли как раз между солнечных панелей. Станция проплыла мимо нас метрах в пятнадцати – завораживающее зрелище. Очень красиво... Я ее видел в боковом иллюминаторе...

Ну, а дальше... Дальше, как учили, в общем-то, на тренажере. Остановил расхождение, выполнил снова облет вручную, завис. И тут я понял, что до сеанса связи еще минут десять. А в ЦУПе – прямой эфир: мост с Парижем... Международные делегации, так сказать, замерли в ожидании... Мы же не могли просто объявить во всеуслышание, что чудом спасли жизнь надежды французской космонавтики... Да и по посольствам с объяснениями ходить не хотелось. Я принял решение – идти на стыковку без связи с Землей. Состыковались внепланово, так сказать... Ну все, думаю, теперь мой французский собрат доставлен на место назначения, а дальше можно разбираться, и с дипломатией в том числе.

- Что же увидела Франция – черную дыру в эфире?

- В ЦУПе быстро сообразили, что произошла нештатная ситуация. Кто-то взял и поставил в видеомагнитофон кассету с каким-то режимом сближения. Оказалось, что это была стыковка грузовика, а вовсе не космического корабля. Но подлога никто не заметил. А потом мы появились на экране – Жан-Лу Кретьен (на фото), он, правда, невесомость плохо переносил, но улыбался больше всех... Так что переход из космического корабля на станцию, встреча с экипажем Березового и Лебедева проходили, так сказать, "по штатному расписанию". Все остались довольны.

- Дипломатический конфликт удалось замять... Но "Салют-7" всегда преподносил сюрпризы. Таких поломок советская космонавтика не знала... Такого количества "нештаток" – еще нужно поискать. "Салют-7" и в Голливуде засветился... Знаменитый космонавт в ушанке из "Армагеддона"...Помните?

- Ну, американский юмор – меньшее из зол... А если учесть, что даже после развала Союза космонавтика остается нашим всем – государственным брэндом... Что остается Америке, как не шутить.

Никогда не бывает так, чтобы все шло без сучка и задоринки. Проблемы есть крупные, есть мелкие. С "Салютом-7" самой серьезной были "неполадки" с объединенной двигательной установкой. Они по наследству переходили всем экипажам... Если бы ее не ремонтировали, то станция прекратила бы свое существование гораздо раньше. Жалко было...

Я еще до всей этой истории с "Салютом-7" знал, чувствовал, что мне предстоит очень интересный ручной режим по сближению и стыковке. Как это объяснить – не знаю. С самого начала, когда пришел в отряд, когда начались первые тренировки по управлению кораблем, работал над ручной стыковкой. Интересовался очень... Ну вот эти "игры" на тренажерах развили во мне чувство уверенности и контроля над ситуацией. Скажем так, я внутренне был готов к большим ручным дальностям с небольшими запасами топлива. Вещие сны, что ли...

- Это Вам помогло в третьем полете на станцию, когда она была неуправляема? "Салют-7" не определялся никакими устройствами с Земли, неизвестна была ни причина поломки, ни состояние систем... Станция была законсервирована и долгое время жила без людей. Вы летели в неизвестность – на мертвую станцию.

- Ну, мертвая – немертвая... Это все журналисты придумали. Законсервированная – вернее. Нам с Виктором Савиных предстоял исключительно ручной режим. Дальности можно было прогнозировать, но весьма условно. Я обнаружил станцию примерно на 11-и километрах. Затем (цифр уже не помню), где-то на полпути включились в ручной контур, и уже начали работать с двигателями. Состыковались... Если вдруг на станции все-таки не было бы воздуха, план составили такой: с помощью двигателя корабля ее нужно было столкнуть на другую орбиту и затопить. Но оказалось, не так все плохо – давление внутри "Салюта-7" было в относительной норме. А если так, подумал я, там должно быть очень холодно. Вот и все. Так что станция нас все-таки приняла.

В принципе, я был готов к холоду, но когда мы открыли люк, то увидели иней на иллюминаторах. И сразу такое ощущение, знаете, как будто попадаешь в очень прохладный и очень сухой погреб. А там еще и тихо было... Очень необычно... На станции всегда шумно: вентиляторы работают, двигатели... На Земле после полета долго привыкаешь к отсутствию механической звуковой завесы. А здесь тишина. Сухо, холодно и тихо. У меня тогда вырвалось что-то вроде: "Колотун, братцы". Не люблю холод. Я родился и вырос в Узбекистане. Люблю жару. Люблю пятками давить плавленый асфальт. Ноль или минус – для меня действительно серьезное испытание. А тут – Северный Полюс.

Пожара, как думали, на станции не было. Отказали системы энергопитания. Поэтому все и замерзло. На "Салюте-7" было минус семь. Вот тогда нам и пригодились "американские ушанки", только это были обыкновенные вязаные русские шапки.

Мы не сразу осознали, что такое минус семь. Когда при первом осмотре увидели, что в трубах – лед, немножко погрустнели. Ну, думаем, ладно, вода еще в баке есть – выживем... Когда посмотрели на клапаны, которые подают воду из наружного бака, там около тонны воды... А вот на клапанах подачи воды заглушечка-то выбита, и торчит огромная "льдинка" коричневого цвета. Стало ясно – там тоже лед. Благо, трубопроводы были сделаны из материала, который выдержал это внутреннее давление льда, и трубы не полопались. Но воды у нас нет – это мы поняли... Система регенерации на станции вышла из строя.

- Там хотя бы одна из систем работала?

- Был воздух... Ведь думали, что в "Салют" угодил метеорит. И из получившейся дыры весь кислород вытравился.

Мы прикинули, что у нас с собой два ведра воды – 20 литров. Их мы на какое-то время растянем. Открыли старые скафандры, там тоже небольшие запасики: где поллитра, где двести граммов воды осталось. То есть вода была. Может быть, не особенно качественная. Но, в конце концов, у нас были обеззараживающие таблетки, с которыми можно пить хоть болотную воду.

Больше нас беспокоил недостаток кислорода. На станции из-за плохой вентиляции появились облака углекислого газа. На корабле, конечно, находился небольшой патрон-поглотитель и малюсенький вентилятор. Но все это не было рассчитано на станцию. Поэтому на "Салюте-7" были такие зоны, где облако углекислого газа уже превышало по процентам все нормы. Когда там работаешь десять – пятнадцать минут, еще ничего. Но потом голова начинает гудеть. Тогда я понял смысл выражения "тупой, как валенок"...

Нужно было демонтировать полностью всю систему регенерации воды, а это разобрать треть борта станции. Мы распороли практически всю внутреннюю обшивку, потому что основные системы находятся как бы внутри за многочисленными панелями. Работали в темноте. Очень боялись совершить малейшую оплошность, поэтому по нескольку раз перепроверяли свои действия... Дело шло медленно.

Большой регенератор воздуха согревали буквально собственным телом. По очереди: я, потом Виктор Савиных - ну он такой интеллигентно-худощавый, а у меня масса-то больше. Мы спали, меняя друг друга, с этой, под семьдесят килограммов, ледяной штукой – дышали в нее, чтобы своим теплом разогреть баллон. Только с третьей попытки пошла химическая реакция, и он стал оттаивать. А если так, то на градусов 45 мы уже вполне могли рассчитывать... Когда это случилось, мы поняли, что нас отсюда уже никто никакими силами не выселит и все у нас будет нормально.

- А когда первый горячий чай выпили?

- С этим пришлось подождать до грузовика... Одним словом, долго у нас не было чая... Зато, когда отогрели станцию, воды оказалось – хоть через борта лей. Весь этот лед превратился в потоп. Вы представляете? На станции места не было от мешков, в которые мы воду собирали. Специально просили, чтобы экспедиция посещения нам тряпок побольше привезла... На свою голову еще и наводнение получили.

- Известна такая деталь... Экипаж, который был последним на станции, оставил Вам послание...

- Когда мы вошли в рабочий отсек, я фонариком высветил стол. А там листок бумаги: "Это хорошая станция. Берегите ее, ребята. Желаем удачи". И пластырем приклеена имитация тарелочки с сухариками. Сухарики все покрыты плесенью. Ну, нормально, в общем-то – объяснимо: людей здесь после Леонида Кизима, Владимира Соловьева и Олега Атькова долго не было. А потом я присмотрелся: это не плесень вовсе – они сухарики солью посыпали. Рабочий отсек – в идеальном состоянии... Мы и здесь думали найти беспорядок, разруху. Было даже какое-то недоумение. Ну, а потом прочитали письмо... Там еще такие слова были: "Для нас эта станция была родным домом, пусть она будет домом и для вас. Живите ребята, работайте". Ну, очень хорошее письмо от Лени Кизима. Теперь понимаете, почему русские еще долго, несмотря ни на что, будут, как это – "впереди планеты всей", что ли...

Беседовала Татьяна Зубарева
Специально для Столетия

[wolf]

Реликвия с автографом Сереброва  :wink:

А я тут недавно свой членский билет нашел, за №1194. Причем вложен в членский билет ВАГО.
Да, уже 21 год прошел. Мне его в Минске вручили, а Сереброва сам видел через несколько месяцев, когда был участником Всесоюзной конферении в МФТИ (г.Долгопрудный), который он сам и заканчивал. Интересные воспоминания... :roll:  

[mihalchuk]

Что-то там поправили, ИМХО. Получается, Серебров делал реальные очевидные ошибки в полёте. :roll:

Не понял. О каких ошибках Сереброва речь?

Кто же так трубы продувает в невесомости?

[Morin]

Что-то там поправили, ИМХО. Получается, Серебров делал реальные очевидные ошибки в полёте. :roll:

Не понял. О каких ошибках Сереброва речь?

Кто же так трубы продувает в невесомости?

В смысле ртом? Так больше же нечем было. Или в смысле, не приготовили мешок для "сопли"? Это - да. Не подумали, что сопля слоновая будет :-( Но я так понял, что заразился он не от летающей "сопли", а нечаяно вдохнув из тубки. Напарник-то не заразился.

[ОАЯ]

Потеря контакта с внешней поверхностью у людей еще возникнет. Может быть придумают штатную антиудочку размером с мобильник. Космонавт запускает самонаводящийся реактивный снаряд с леской. Что бы опутать какой либо выступ на станции хватит и микропроцессорных мозгов снаряда. Или снаряд просто летит по максимальному кругу. В последнем случае не эффективно расходуется длина лески, но без заморочек с системой слежения.

[zyxman]

Потеря контакта с внешней поверхностью у людей еще возникнет. Может быть придумают штатную антиудочку размером с мобильник..

Да, есть над чем работать.

[Zoha]

Потеря контакта с внешней поверхностью у людей еще возникнет. Может быть придумают штатную антиудочку ...

Так есть же уже SAFER? Или об чем речь?
А были ли аварийные отрывы, подобные событию с А.Серебровым, у астронавтов США?
Наверное не стОит спрашивать о чувствах космонавта в момент катастрофы, но все же - не упоминал ли он где-то об этом случае еще? Не сказался ли на здоровье этот случай?

[ОАЯ]

Не аварийных было полно. Оставались без всякой физической связи с кораблем. Правда на Луне.

[RemArk]

А были ли аварийные отрывы, подобные событию с А.Серебровым, у астронавтов США?

Свободные полеты на MMU были

http://www.astronautix.com/craft/shulemmu.htm


Но там в случае чего шаттл подстраховать мог.

В случае со станцией наверно 100% R.I.P.? :cry:

Пока союз отстыкуют - пара часов пройдет, он уже далеко улететь успеет. Значит единственный шанс - маневрировать станцией?