Книга Поляченко В.А. "На море и в космосе"

Salo · 18.06.2008 09:58:27

Кстати Сергей Хрущёв работал в КБ Челомея с 1958 года.

Salo · 22.06.2008 17:44:06

Salo · 22.06.2008 20:27:13

Поляченко В.А. "На море и в космосе", стр.72-85:

ЦитироватьПРОЕКТЫ ВОПЛОЩАЮТСЯ В МЕТАЛЛ

Было налажено взаимодействие с ОКБ М. К. Янгеля. В частности, 5 июля 1960 года к Челомею приехал заместитель главного конструктора Будник Василий Сергеевич, а 8—9 июля по его предложению были командированы в Капустин Яр на пуски ракет разработки Янгеля наши сотрудники во главе с В. Н. Челомеем: Тавризов, Поляченко, от КБ-1 Савин Анатолий Иванович и Павлов Яков Иванович. Мы летели туда в самолете Ил-14. Нам показали подготовку к пуску и пуск ракеты Р-12.
3 августа 1960 года у В. Н. Челомея собралось большое совещание главных конструкторов различных предприятий Госкомитета по авиационной технике, Госкомитета по радиоэлектронике с представителями министерств и ведомств, на котором были приняты довольно серьезные решения. В частности, об участии ОКБ-23 и ОКБ-51 в разработке 1-й и 2-й ступеней ракеты-носителя. Кроме того, было принято решение организовать Совет главных конструкторов со сбором по вторым вторникам раз в два месяца. Очередное совещание было предложено собрать 11 октября 1960 года. Было поручено в семидневный срок составить сквозной план работ, включая эскизный проект ракеты в целом и ее частей.
Одновременно вместе с КБ-1 и с НИИ-17 велась серьезная проработка систем управления и облика космических аппаратов ИС и УС. Со стороны КБ-1 непосредственное участие в ней принимали Савин, Павлов, Рапопорт и Серов, со стороны НИИ-17 — Бруханский, Шапировский, Салганик и от нашей фирмы Самойлов, Хрущёв, Ефремов, Модестов, Поляченко. Разрабатывались траектории полета, схемы боевого применения. По этим проработкам 21 сентября нами был сделан доклад В. Н. Челомею, и нам было поручено срочно разработать проект истребителя спутников и управляемого спутника для разведки. Сроки были очень жесткие — до конца сентября, хотя задание давалось 21 сентября.
На этом же совещании Челомей предложил провести испытания макета ракетоплана на ракетах Р-12 и Р-14, что и было воплощено в жизнь в последующем.
В это время правительство принимает решение о передаче ОКБ-23 в ОКБ-52. Выходит постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 3 октября 1960 года и приказ Госкомитета по авиатехнике от 6 октября 1960 года о передаче ОКБ-23 в ОКБ-52. Владимир Михайлович Мясищев (руководитель ОКБ-23) переходит на работу начальником ЦАГИ, а все ОКБ-23 продолжает разработку баллистических ракет по заданию ОКБ-52.
В его составе над этими проектами трудились талантливые конструкторы Г. Д. Дермичев, Н. И. Егоров, В. К. Карраск, Я. Б. Нодельман, Д. Ф. Орочко, Д. А. Полухин, Э. Т. Радченко, Л. Л. Селяков и многие другие.
Вопреки расхожему мнению о том, что коллектив ОКБ-23 болезненно переживал присоединение к ОКБ Челомея, мы в наших коллегах этого не чувствовали. Вместе с нами они с большим энтузиазмом осваивали новое для авиационных КБ направление: проектирование баллистических ракет и космических аппаратов, которое до этого было монополией Королёва.
Примерно в это же время, в конце 1960 года после смерти Лавочкина С. А. большая группа работников ОКБ-301 во главе с Черняковым Н. С. переходит в ОКБ-52 и занимает ключевые посты. Сам Наум Семенович Черняков становится заместителем Челомея по проектному комплексу. Нам, проектантам, приходится ежедневно с ним общаться, о чем сохранились самые хорошие воспоминания. Другой вновь назначенный заместитель из числа «лавочкинцев» — Хейфец Наум Абрамович возглавил расчетный комплекс.
ОКБ-23 превращается в филиал № 1, во главе филиала становится заместитель В. Н. Челомея по рабочему проектированию Бугайский Виктор Никифорович. А ОКБ-301 в 1962 году становится филиалом №3, на завод №301 переходит Аркадий Ионович Эйдис, с большим объемом работ по крылатой тематике, и там разворачиваются работы по теме «Аметист», первой нашей крылатой ракете, стартующей из-под воды. Предприятие на Семеновской, бывший НИИ-642 приобретает статус филиала № 2, ему поручается проектирование комплексов наземного оборудования для технических позиций полигонов.
Вскоре, сразу же после Нового 1961 года, 5 января Владимир Николаевич проводит совещание в филиале № 1 ОКБ в Филях. Мы называли эти сборы «совет в Филях». Он поручает Чернякову и мне выдать в филиал № 1 (п/я 1457) данные для проектирования ракеты-носителя объекта ИС. В этих данных должны были содержаться все необходимые требования. Техническое задание надо было выдать буквально через неделю, до 12 января 1961 года, его должны были подписать Поляченко, утвердить Черняков и согласовать с КБ-1 ГКРЭ, А. И. Савиным. Так начинались работы по созданию нашего первого носителя — ракеты УР-200.
В феврале ракета Р-200 (так вначале она называлась) имеласледующие данные:
длина ракеты без объекта ИС — 32 м;
максимальный диаметр — 3 м;
диаметр 2-й ступени — 2,2 м;
стартовая масса до 138 тонн.
Челомеем была утверждена также скорость, до которой ракета разгоняла объект ИС: 7300—7400 м/с, дальнейший вывод на орбиту — за счет энергетики объекта с участком «безмоторного» полета. Доразгон обозначался величиной 400—500 м/с.
В марте Челомей определился с двигателями для ракеты Р-200: на первой и второй ступенях двигатели ОКБ-154, С. А. Косберга. Разработка системы управления для ракеты поручалась НИИ-885, Н. А. Пилюгину. Было заявлено, что ракета должна быть боевой и в то же время носителем космических аппаратов ИС, УС и УБ, а также ракетоплана и военных спутников. То есть ракета Р-200 превращается в универсальную ракету, и вскоре ей присваивается шифр УР-200.
16 марта 1961 г. вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР по объектам ИС и УС. В это время я был уже назначен ведущим конструктором по системе ИС и ушел из проектного отдела. Отдел 10 претерпел серьезные изменения. Во главе отдела был поставлен Илья Николаевич Федоров, пришедший из ОКБ Лавочкина, Г. А. Ефремов оставался заместителем начальника отдела, секторы были ликвидированы.
Аванпроект был выполнен нами в заданные сроки — в апреле 1961 года, в мае поступили все материалы смежников, в том числе и по ракете-носителю УР-200 — предэскизный проект. Кроме того, по заданию ВПК были представлены материалы научно-исследовательских работ по анализу возможности борьбы с искусственными спутниками Земли возможного противника. В разработке восьми книг участвовали НИИ-88 Госкомитета по оборонной технике, НИИ-2 Госкомитета по авиационной технике, НИИ-2 Министерства обороны. В июне было получено заключение комиссии по аванпроекту системы ИС, в августе-сентябре были выданы технические задания на составные части системы. В октябре 1961 года были разработаны рабочие чертежи на ракету-носитель 8К81 - УР-200 в филиале № 1.
Постановление о создании модификации ракеты-носителя — УР-200А вышло 2 марта 1962 года. Этим постановлением на организации, участвующие в разработке ракеты, а также систем ИС и УС был распространен ряд мероприятий в части всевозможных выплат, пребывания в командировках и так далее, которые ранее были установлены для ОКБ-1 Госкомитета по оборонной технике постановлением от 20 марта 1956 г.
В марте 1962 г. принимается решение о том, что первые пуски объектов ИС и УС делать на ракете Р-7, и поэтому 15—16 марта в ОКБ-1 отправляется делегация по согласованию технических требований на ракеты 8К74 и 8А92, это модификация ракеты Р-7. Нас принимают С. С. Крюков, Я. П. Коляко и другие. В числе приехавших Савин А. И., Павлов Я. И., Кириллов П. М., от ОКБ-52 — Пузрин, Николаевский, Ефремов, Поляченко, Гуревич. Был оформлен «протокол о намерениях». Нам любезно показали фильм о полете Гагарина. Был осмотрен цех 39 с ракетами 8К74 (Р-7) и блоками Е, И, с ракетами 8К75, 8К95. Последняя — трехступенчатая пороховая, по четыре двигателя в ступени. Пояснял С. С. Крюков. Сообщили об очередных космонавтах: Нелюбов, Быковский, Попович. В конце программы нас принял Сергей Павлович Королёв.
30 марта к нам приехали представители ОКБ-1: И. П. Фирсов (во время учебы в МВТУ мы жили в Лефортово на одном этаже) и другие. Дали индексы вариантов ракеты Р-7 для наших целей: 8К74 для ИС имела индекс 11А59, 8А92 для объектов УС имела индекс 11А510. Был произведен обмен исходными данными для подготовки объекта с ракетой на стартовой позиции:
уровни площадок обслуживания, временной цикл подготовки и так далее. Таким образом, работа с ОКБ-1 в период подготовки ракет типа Р-7 для запуска наших космических аппаратов с согласия В. Н. Челомея и С. П. Королёва была достаточно плодотворной и продуктивной, мы встречали всяческое понимание со стороны работников ОКБ-1. Хотя они выражали довольно явный скепсис по отношению к нашим проектам, а разработка нашей новой ракеты УР-200 вообще не приветствовалась.
Владимир Николаевич принимает Алексея Михайловича Исаева и 4 мая 1962 года встречается с ним в филиале № 1.
7 мая В. Н. Челомей устраивает нам разнос, грозит снять за неправильную ориентацию по выбору двигателей. «Делать запуск в этом году, на ,,живых" двигателях Исаева и на ракете Р-7».
Туманский готов был делать двигательную установку с двумя двигателями разгона тягой по 600 кг, вместо одного полуторатонного с турбонасосным агрегатом, который опаздывал. Был вызван на 8 мая Исаев, на 10 мая Туманский, и в результате, несмотря на все трудности, Исаева уговорили поставлять двигатели (у него были готовые тягой по 400 кг), а двигательную установку в целом пришлось делать нам. Была попытка склонить Исаева к проектированию такой двигательной установки, однако из этого ничего не получилось. Предлагалось даже изготавливать для Исаева арматуру на нашем производстве, но тот не соглашался, и эта установка осталась за нами: за КБ-8 —начальник Сергей Владимирович Ефимов, с участием КБ-7 по конструкции рамы.
Совещания у Владимира Николаевича по ходу разработки системы ИС шли практически ежедневно. Просматривая хронологию этих событий, видишь, как напряженно работали все организации, обещания давались весьма оптимистические. Например, Туманский и его заместитель Степанов обещали дать готовую к полету двигательную установку буквально в ноябре 1962 года.
4 июня 1962 г. состоялось заседание коллегии Госкомитета по авиационной технике, на котором были заслушаны разработчики по системам ИС и УС, в том числе доклады от нашей организации, от других предприятий — Бондарюк, Мясищев (ЦАГИ), Воронин, Казаков, Антипов, Туманский, Строев, Кириллов, Кротов, Савин. Присутствовал от ЦК КПСС Арчаков.
П. В. Дементьев сказал: «Год назад мы слушали доклад Челомея и решили подключить авиацию. Того энтузиазма теперь нет, как был тогда. Кое-что казалось фантазией, а это не фантазия, требуется работа. Нельзя относиться как к рядовому вопросу. Наблюдается легкое отношение, которое недопустимо. Требуется должное отношение к этим темам. Мы не имеем права дремать и кивать на дядю. Авиация более 50% взяла на свои плечи по космосу. Дядя теперь мы». Речь шла о том, что для космических аппаратов ОКБ-1 С.П.Королёва огромный объем работ проводился предприятиями авиационной промышленности, начиная от систем спасения, парашютных систем, заканчивая системами жизнеобеспечения и даже двигательными установками.
То есть действительно в создании космических аппаратов и систем этот Госкомитет принимал самое активное участие и был страшно загружен. Поэтому Петр Васильевич и требовал первоочередного отношения к работам ОКБ-52, учитывая, что те же самые предприятия работали на ОКБ Королёва. Это решение коллегии от 4 июня 1962 года состояло из двенадцати конкретных пунктов. Был составлен план совещаний по системам ИС и УС. Во исполнение этого решения было проведено одиннадцать совещаний руководителей предприятий по различным элементам этих систем.
Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 11 августа 1962 года было предусмотрено развертывание работ по ракете УР-200 на заводе им. М. В. Хруничева, и этот авиационный завод начинает переоборудоваться в ракетный завод, который способен будет делать баллистические ракеты, проектируемые на нашем филиале № 1 по техническому заданию, разрабатываемому в Реутове.
2 октября 1962 года состоялся Совет главных конструкторов по системе ИС у В. Н. Челомея. На этом Совете присутствовали Кобзарев А. А. — заместитель председателя ГКАТ, Расплетин, Савин, Кириллов, Исаев, Лившиц из ОКБ Туманского, Николаев из ОКБ Воронина и другие. Были заслушаны их сообщения. Челомей поставил задачу: в этом году надо сделать запуск объекта ИС на ракете Р-7 с двигателями Исаева. Организовать комплексную бригаду. Ведущий конструктор должен дать предложения по программе и плану проведения испытаний: 1-й пуск, 2-й пуск, 3-й пуск. Собрать совещание по проведению объектов ИС через наземные отработки. Ответственный также ведущий конструктор. Неделя сроку.
В связи с тем, что система управления была более тяжелой, чем мы записывали в техническом задании, 9 октября состоялось совещание у Челомея, на котором присутствовали председатель Госкомитета по радиоэлектронике Валерий Дмитриевич Калмыков, Кротов, Расплетин, Савин. Челомей заявил, что ИС развязан и по весам, и по надежности. И это совещание дало свои результаты.
После этого была проведена совместная коллегия ГКАТ и ГКРЭ по системам ИС и УС (в зале коллегии ГКРЭ). От ВПК присутствовали Ивановский, Щегольков, вели заседание П. В. Дементьев и В. Д. Калмыков, присутствовали руководители предприятий Челомей, Расплетин и другие сотрудники. Челомей заявил: «С первого постановления мы работаем полтора года, два ведущих Государственных комитета. Многое поняли и поумнели. Создали двигатели, систему управления. ИС — это новая машина, она выделывает в космосе чудеса: стабилизируется, управляется, но сроки подходят, надо давать товар». Рассказал подобно о ходе дел, о необходимости создания стендовой базы. «Система может распасться, если не выдержать весовой лимит»,— нажимал Владимир Николаевич. Заявил, что по стендам в ОКБ-52 создается космический центр, и предложил в Реутове через неделю собраться по стендам.
В. Н. Челомеем поручается составить проект постановления по организации в Реутове производственной и стендовой базы для космических аппаратов.
Таким образом, весь 1962 год прошел в напряженной работе, в основном по двум космическим системам — ИС и УС. Надо сказать, что в это время определялись пути и направления, по которым должно двигаться ОКБ-52 в области завоевания космического пространства. Потихоньку уменьшается объем работ по космоплану. Более дальние проекты откладываются. Челомей сосредоточивает силы в работе над теми проектами, которые в ближайшее время могут дать эффект, дать выход «на натуру».
Сам Челомей работал очень интенсивно. Чувствовалось, что его ни на минуту не оставляют мысли о том, какую тему пустить вперед, о нашей организации, о смежниках. Наряду с техническими проблемами, эти вопросы занимали все его время, ими он делился со своими помощниками, с подчиненными.
В конце концов, Владимир Николаевич был живым человеком, а судить о достоинствах и недостатках его характера могут лишь близкие ему люди. Нам, его ученикам, остается в памяти его неуемная страсть к новым достижениям, его талант ученого и конструктора, его стойкость в трудных обстоятельствах. Он не сдается после ликвидации его КБ в феврале 1953 года и уже через год возрождает свое дело. Он противостоит попыткам новой ликвидации его предприятия в 1965 году и побеждает, сохранив коллектив и приоритетную тематику. Он оставил нам такой богатый задел актуальных конструкторских тем, проектов, идей, что нам хватило работ над их воплощением на оставшуюся четверть XX века и на начало XXI.
А пока заканчивался 1962 год. ОКБ-52 набирало силу, работы по нашим проектам вступили в фазу производства и наземных испытаний. Разворачивалось строительство в Реутове мощной стендовой базы. Госкомитет по авиационной технике решением от 9 ноября 1962 года ставит задачу создания в ОКБ-52 вакуумного центра с самой большой и современной вакуум-камерой ВК-600/300, обеспечивающей разрежение до 10 в минус 6-й степени миллиметров ртутного столба с имитацией солнечного излучения и космического холода.
До запуска нашего первого космического аппарата оставалось менее года. У читателя не должно создаться впечатление, что все интересы предприятия и его генерального конструктора были сосредоточены на этих темах. Одновременно шла напряженная работа по традиционному направлению — созданию новых крылатых ракет для Военно-морского флота и, кроме того, делались первые шаги в разработке баллистических ракет, в этом новом направлении нашей тематики.

Salo · 23.06.2008 20:49:40

стр.86-93:

Цитироватьвыходим в космос
К КОНЦУ 1962 ГОДА близилось к завершению изготовление объектов И-2Б (такой был шифр у объектов ИС с двигателями главного конструктора А. М. Исаева): № 101 —это стендовая машина, №№ 102 и 103 — это первое и второе летные изделия. Велось изготовление и объектов И-1Б с двигательной установкой главного конструктора С. К. Туманского: № 111 — стендовая машина, №№ 112 и 113 — летные изделия.
11 февраля 1963 года в Филях, в большом цехе филиала ОКБ-52 был показ образцов нашей новой техники руководству страны. Приехали Н. С. Хрущёв, Л. И. Брежнев, много военных во главе с министром обороны Р. Я. Малиновским, другие министры. Д. Ф. Устинов опоздал и не смог попасть на территорию. Видимо, этот факт еще больше осложнил его отношения с Челомеем.
Осмотрели ракеты УР-200, УР-500, головные части. Я находился около спутника ИС, рядом стоял глобус с орбитами, по которым бегали огоньки, показывая схему перехвата в космосе. На магнитофон записали мой репортаж о происходящем и все это показали Хрущёву. Челомей обходил экспонаты, за ним следовала свита Хрущёва, к которой примкнул и Сергей Хрущёв. Несколько раз Хрущёв проехался насчет авиации и главкома ВВС Вершинина. И при осмотре УС («лучше и дальше, чем самолеты»), и при показе УР-200 («за одну штуку Вершинина можно иметь десять штук УР-200»). Покидая зал, Хрущёв попрощался со всеми за руку.
С ОКБ-1 С. П. Королёва были деловые отношения, и в начале 1963 года были полностью согласованы траектория, азимут стрельбы первыми объектами ИС на ракете 11А59, доработанной серийной ракете Р-7.
К этому времени в космосе уже летали наши космонавты и американские астронавты, были запущены различные автоматические спутники Земли, но задача проведения многократного и широкого маневрирования в космосе оставалась все еще не решенной. Именно космические аппараты ИС и должны были доказать возможность проведения таких маневров. Это было их основной функцией при выполнении боевой задачи сближения с целью и ее уничтожения.
Осенью 1963 года на полигоне Тюра-Там началась подготовка аппарата И-2Б № 102 к запуску. Поскольку своей технической позиции для подготовки космических объектов наше предприятие не имело, нам был выделен участок в монтажно-испытательном корпусе ОКБ-1 на площадке №2, где мы разместились со своими стендами, контрольно-проверочной аппаратурой и другим испытательным оборудованием. В этом же корпусе готовили и ракету-носитель 11А59. В этом МИКе традиционно подготавливали к запуску и все ракеты-носители и космические аппараты ОКБ-1, С.П.Королёва. А для нашего проживания руководство ОКБ-1 выделило барак, где мы обосновались по нескольку человек в больших комнатах.
Примерно за две недели до окончания подготовки и запуска космического аппарата на полигон приехали В. Н. Челомей и В. В. Сачков. В процессе работы Челомей с пристрастием выслушивал доклады всех технических служб, определял ответственных за подготовку основных систем. Особенно беспокоила его динамика стабилизации и управления с помощью микро-ЖРД. Будучи специалистом в области нелинейных колебательных процессов, генеральный конструктор прекрасно разбирался в представленных ему расчетах и результатах моделирования, задавал вопросы. Он поселился в гостинице на 17 площадке, в отдельной квартире на втором этаже. У него в спальне стоял сейф, и там мы хранили тома нашего эскизного проекта и другие расчеты по системе ИС. Своего секретного отдела мы тогда еще не имели, а хранить материалы в секретном отделе Королёва Челомей не разрешил. Он вызывал к себе, просил взять тот или иной том проекта и доложить ему. Все доклады были в конце концов приняты и одобрены. И после сорокасуточной напряженной работы ракета-носитель с космическим аппаратом были готовы к пуску.
Государственная комиссия по летным испытаниям под председательством командира полигона генерала Захарова А. Г., куда входили заместители председателя — Кобзарев А. А. от ГКАТ, генерал Трусов К. А. от войск ПВО, технический руководитель — Челомей В. Н., приняла решение о запуске космического аппарата.
И вот наступил долгожданный день. На смотровой площадке — руководство Госкомиссии, генеральный конструктор. Приехали председатель Госкомитета по авиационной технике П. В. Дементьев, командование полигона во главе с генерал-майором артиллерии А. Г. Захаровым. Здесь же главные конструкторы систем, представители министерств и ведомств. В 11 час. 56 мин. Стартует ракета с нашим первым космическим аппаратом. Порядок запуска в космос на этой площадке уже отработан. Полигонная служба ведет счет секундам, следуют четкие доклады: «...десятая секунда, крен, рысканье в норме...» И как будто специально для меня: «Есть отделение обтекателя!» Напрасно я волновался этой ночью... И наконец: «Космический аппарат отделился от ракеты-носителя». Ракетчики поздравляют друг друга. Челомей благодарит их за четкую работу, а у нас самые ответственные события еще впереди. Чтобы выйти на опорную орбиту, космическому аппарату нужно занять правильную ориентацию, застабилизироваться и в нужное время включить разгонный двигатель, «добрав» недостающие 300 м/с скорости. Это произойдет уже вне зоны видимости радиосредств полигона.
Руководство перемещается в монтажно-испытательный корпус, на второй этаж, в комнату Госкомиссии по испытаниям. Томительное ожидание. И вот измерительные пункты сообщают: «Космический аппарат — на расчетной орбите. Все маневры в космосе выполнены в соответствии с программой». Программа эта, рассчитанная на полтора витка, была весьма сложной. После первого включения разгонного двигателя спутник вышел на опорную орбиту с высотой в перигее 339 км и в апогее 592 км. Затем по командам системы управления его двигатели включались многократно в продольном и поперечном направлениях. В течение этого времени аппарат управлялся и стабилизировался двигателями «жесткой» и «мягкой» стабилизации. После всех маневров он перешел на конечную орбиту с высотой в перигее 343 км и в апогее 1437 км, изменив также угол наклона орбиты к плоскости экватора. Программа была выполнена полностью.
Владимира Николаевича тепло и сердечно поздравляют. Звучат смех, шутки, царит непринужденная обстановка. Доклады в Москву, оттуда — поздравления. Шлифуется еще раз сообщение ТАСС. И вскоре по радио передают: «I ноября 1963 года в Советском Союзе произведен запуск управляемого маневрирующего космического аппарата ,,Полет-1"...» Газеты всего мира откликнулись на это достижение Советского Союза в освоении космоса.
Президент Академии наук СССР М. В. Келдыш дал высокую оценку этому событию: «Это новое техническое достижение имеет очень большое значение для развития космонавтики и космических исследований. Способность кораблей к маневрированию дает возможность создать тяжелые орбитальные станции в космосе со сменяемым экипажем. Коллектив ученых, конструкторов, инженеров, техников и рабочих, создавший космический аппарат ,,Полет-1" и осуществивший его запуск, внес новый большой вклад в исследование космического пространства и развитие космоплавания» («Известия», 11 ноября 1963 г.).
В эти же дни, 4 ноября, с левого фланга полигона был произведен пуск нашей первой универсальной ракеты УР-200.
Вечером 1 ноября Илья Мусящиков с механиками в нашем бараке устроили самодеятельный банкет. На нем тем не менее присутствовали руководство Госкомитета по авиационной технике — П. В. Дементьев и А. А. Кобзарев, генеральный конструктор В. Н. Челомей, генеральный конструктор КБ-1 А.А.Расплетин. Основным напитком для всей экспедиции служил разведенный спирт с толстыми ломтиками лимонов, а для начальства у меня с главным контролером Иваном Денисовым нашлась пара бутылок коньяка. Вечер прошел в хорошей непринужденной обстановке. Дементьев подтрунивал над Кобзаревым, который уклонялся от очередной рюмки коньяка. Сам он, как и генеральные, не говоря об остальных, сердечные тосты за дальнейшие успехи не пропускал.
Мало кто, кроме узкого круга специалистов, знал тогда, что этим запуском своего первого космического аппарата сделал заявку на работу в космосе новый коллектив, который возглавлял академик В. Н. Челомей, коллектив, сумевший создать впоследствии тяжелые спутники «Протон», ракеты-носители, орбитальные станции.
Следующим космическим аппаратом, который готовился к запуску, был объект № 112. Это был аппарат с двигательной установкой Туманского. Здесь для подачи топлива в камеру сгорания ЖРД предусматривался турбонасосный агрегат. Его надежность внушала большие опасения, которые в дальнейшем и подтвердились. А пока на этом объекте надо было его опробовать. В начале 1964 года в ОКБ-52 было проведено большое совещание с присутствием Туманского С. К., его заместителя Степанова В. Г., на котором Челомей поставил задачу ускорить подготовку к запуску.
23 марта 1964 года мы вылетели на полигон, где в МИКе на второй площадке уже началась подготовка к запуску космического аппарата И-1 Б № 112. К нашей работе живой интерес проявил и С. П. Королёв. Он зашел за загородку, где мы размещались, и спросил рабочих: «Кто у вас тут главный?» Ребята ответили, что Поляченко, но он сейчас обедает в конструкторской столовой, в «буржуйке». Там-де хорошо кормят. Королёв засмеялся и сказал, что кормят так же, только берут дорого, и там могут есть те, у кого денег много. Королёв сам питался в этой столовой, и ребята не без подвоха это сказали. Мне действительно дали пропуск туда, и я регулярно видел там все руководство экспедиции ОКБ-1. Уходя, Сергей Павлович попросил, чтобы я позвонил ему, когда вернусь с обеда. Я позвонил и спросил, чем он интересуется. А он безразлично так ответил, что он ничем не интересуется, а вот генералы Тюлин и Керимов интересуются объектом, и он бы тоже с ними пришел и послушал. Об этом я немедленно доложил по ВЧ-связи Владимиру Николаевичу Челомею. Челомей дал добро на показ Королёву, однако просил не вдаваться особо в подробности. Вместе с Г. А. Тюлиным и К. А. Керимовым С. П. Королёв пришел на участок, осмотрел объект, живо интересовался его особенностями, отличиями от «Полёта-1», пожелал нам удачи. 12 апреля в 12 час. 30 мин. был произведен запуск этого космического аппарата, получившего название «Полёт-2». «Полёт-2» совершил серьезные маневры, правда, теперь можно сказать, что не все задуманное программой полета было выполнено. Тем не менее по работе системы управления и других систем, кроме двигательной установки, замечаний не было, и заказчик поставил задачу приступить к испытаниям тактического применения системы. Перемены в руководстве страны и последовавшие действия руководства военно-промышленного комплекса, в частности Д. Ф. Устинова, отсрочили эти испытания на пятилетку.

Salo · 06.07.2008 10:10:20

В книге Рефата Аппазова "Следы в сердце и в памяти" стр.282-286 :

ЦитироватьРазыгрывать эффектные сцены он (Королёв-прим.моё) любил не только сам, но иногда подключал и своих сотрудников. Хорошо запомнился один случай, в котором главная роль досталась мне. Как-то он вызвал меня к себе и поручил выступить с небольшим сообщением на заключительном заседании, которое должно было состояться под председательством другого главного конструктора — В. Н. Челомея, основного нашего конкурента по военно-космической тематике. Суть вопроса состояла в обсуждении готовности к одному из экспериментальных пусков некоего спутника разработки КБ Челомея с использованием нашей ракеты-носителя. Сергей Павлович очень ревностно относился к устремлениям Челомея перехватить инициативу в "оседлании" космоса, тем более с привлечением для этой цели техники, созданной в нашем КБ. Однако саботировать очередные постановления ЦК КПСС и Совета министров Королёв никак себе не мог позволить, и он вынужден был, скрипя зубами, их исполнять. На этот раз нам предстояло вывести на орбиту спутник, который, по версии Челомея, должен был открыть серию "маневрирующих спутников". Между тем все специалисты считали, что ряд предыдущих наших спутников уже были маневрирующими, так как производили манёвры, связанные с обеспечением условий для спуска с орбиты в заданный район Земли. Не вдаваясь в технические детали нашего разговора, отмечу, что мне было поручено на этом заседании в очень лаконичной форме доложить об основных параметрах начальной орбиты выведения и о готовности ракеты-носителя. Если последуют вопросы о технических характеристиках носителя, я должен был подробно ответить на них.
Когда я уже направился к выходу из кабинета, Сергей Павлович вдруг остановил меня и попросил вернуться.
— На чём ты поедешь? — спросил он.
Дело в том, что Реутово, где было назначено совещание, находится за пределами Москвы, недалеко от кольцевой дороги, и туда мы обычно добирались из Москвы на электричке или на собственной машине по кольцевой дороге. Для меня вопрос этот был не принципиальным, поскольку никаких секретных документов брать с собой не было необходимости, и я ответил, не задумываясь:
— Скорее всего, на своей машине, а может быть, на электричке.
— Так не пойдёт, — сказал Сергей Павлович, — сейчас мы это устроим, — и с этими словами нажал кнопку селектора к секретарю.
— Антонина Алексеевна, у нас ЗИМ на завтра свободен?
— Да, Сергей Павлович, пока свободен.
— Отдайте его на завтра Аппазову, время он вам сообщит,— и опять ко мне: — Кого возьмешь с собой?
— Я поеду один, мне никто не понадобится.
— Это не годится. Надо, чтобы тебя сопровождал твой человек.
Спрашивать, зачем это нужно, не имело смысла.
— Хорошо, Сергей Павлович, я поеду с начальником сектора Безвербым.
— Так и договорились. Действуйте.
Не успел я дойти до двери, как Сергей Павлович опять вернул меня:
— Вот что, Рефат Фазылович, совещание назначено на одиннадцать часов ровно. Челомей — человек очень пунктуальный, но мы тоже не лыком шиты. Ты должен появиться у него ровно в одиннадцать ноль-ноль, лучше всего, когда начнут бить его очень точные напольные часы, ты меня понял?— спросил он, потирая от удовольствия руки.
— Я, конечно, приеду чуть пораньше, но когда народ из приёмной повалит в кабинет, мне оставаться в приёмной и ожидать боя часов, наверное, будет неудобно.
— Мы устроим ему маленькую хитрость. Слушай меня внимательно.
Чувствовалось, что идея с часами его завлекла, и он придумывал, как бы половчее всё это осуществить. Ничего мне не объясняя, он опять связался с Антониной Алексеевной:
— А что у нас завтра делает ЗИС?
— Если вы его сами не займёте, он свободен.
— Отдайте Аппазову завтра вместо ЗИМа ЗИС, он поедет к Челомею.
Надо сказать, что пока за Сергеем Павловичем не закрепили "Чайку", он пользовался как своей основной служебной машиной этим ЗИСом — большой, удобной машиной на 7 мест, с автоматической выдвижной стеклянной перегородкой между салоном и местом водителя. В средней части салона находилось два откидных места, которые легко убирались в небольшие ниши. Когда Сергей Павлович возвращался из полигона (или космодрома), Нина Ивановна встречала его в аэропорту Внуково-3 на этой машине. Как правило, Сергей Павлович приглашал одного либо двух (реже трёх) человек к себе в машину, чтобы подвезти домой, сами они доезжали до своего домика недалеко от ВДНХ, и дальше машина направлялась в Подлипки. В числе этих пассажиров несколько раз находился и я.
После короткой паузы, во время которой он, видимо, выработал какой-то план, Сергей Павлович продолжил наш разговор:
— Ехать туда минут тридцать. Выезжай так, чтобы приехать на место минут за десять-пятнадцать до начала совещания, но на территорию не въезжайте, а остановитесь на площадке, которая находится метров за сто по левую сторону от дороги, не доезжая до ворот предприятия. Здесь остановитесь и подождите до без трёх-четырёх минут одиннадцать, затем подъезжайте к воротам. Вас на моей машине пропустят на территорию без всяких пропусков — об этом побеспокоюсь я.
Подъезжайте к корпусу прямо перед воротами и входите в вестибюль. Там два лифта: один (левый) общий, для всех, а правый поднимает только на 6-ой этаж, где кабинет Челомея. Поднимаетесь, и тут же, рядом, вход в приёмную. Мол, так-то и так-то, вы прибыли на совещание от Королёва. Если у вас в запасе окажется хотя бы ещё минута, лучше потопчитесь в коридоре. Ты всё хорошо запомнил? — спросил Сергей Павлович после своего инструктажа, потирая руки и очень довольный придуманным сценарием.
— Да, Сергей Павлович, я всё понял, постараюсь исполнить в точности, — только и оставалось мне ответить.
— Ну, иди, готовься, потом мне расскажешь, — напутствовал он. — Только обязательно проверь на точность свои часы.
На следующий день операция была проведена почти в идеальном соответствии с задуманным планом. Когда мы вошли в кабинет Челомея, он был заполнен приглашёнными на совещание, а сам Челомей стоял во главе своего стола и что-то говорил. Мне как-то стало даже не по себе: "Неужели, —
подумал, — опоздал", и невольно взглянул на часы. Увидев нас, он прервал свою речь и с ехидной улыбочкой спросил:
— А вы, молодые люди, откуда будете?
Все повернули головы в нашу сторону в ожидании развития начатого диалога.
— Мы с докладом по ракете-носителю, от Королёва, — ответил я.
Обведя взглядом аудиторию и сделав широкий театральный жест рукой в её сторону, Челомей продолжил:
— Как видите, все уже на своих местах. Сергей Павлович — человек очень пунктуальный, а вот его сотрудники, оказывается, не очень..., — не успел он докончить свою фразу, как те самые напольные часы, о которых говорил Сергей Павлович, вдруг зашипели и начали отбивать время. Челомей взглянул на них, посмотрел на свои ручные часы и с некоторым неудовольствием изрёк:
— Это, оказывается, мы чуть раньше начали нашу работу, а к товарищам от Сергея Павловича никаких претензий нет. Во всяком случае, относительно аккуратности во времени, — и, обращаясь к нам, добавил: — Присаживайтесь, пожалуйста, если там есть свободные места, или проходите сюда поближе, и мы начнём.
Дальше всё проходило по обычному для подобных совещаний шаблону, если не считать очень длинную, хвастливую речь самого Челомея, смысл которой состоял в том, что намечаемый пуск должен занять по своей значимости такое же место в истории космонавтики, как и первый спутник Земли.
Обо всём этом я рассказал Сергею Павловичу в тот же день, как только мы вернулись к себе. Он остался очень доволен разыгранным спектаклем и почему-то посчитал, что этим самым мы утёрли нос Челомею, "вставили ему маленький фитилёк", как выразился Сергей Павлович. Видимо, у него были какие-то свои счёты в отношениях с Челомеем.
Мне доводилось ещё несколько раз видеть академика Челомея в разных ситуациях, и каждый раз он на меня производил какое-то неприятное впечатление своим неприкрытым высокомерием. Он был умён, эрудирован, красноречив, внешне всегда выглядел очень приятно, одевался со вкусом, но не было в нём ни притягательности, ни обаяния. Расскажу об одном очень характерном случае.
В 1970 году, по поручению тогдашнего главного конструктора нашего предприятия академика В. П. Мишина, я отправился на торжественное собрание по случаю 60-летия директора Вычислительного центра Академии наук академика Анатолия Алексеевича Дородницына. Тогда принято было подобные мероприятия проводить в большом зале, с президиумом на сцене. Выступающих вызывали на трибуну для произнесения коротких поздравительных речей и вручения подарков.
Когда слово для приветствия получил Челомей, он умудрился растянуть свою речь на целых 20 минут. О чём же он говорил? Сколько-то лет тому назад у него, Челомея, были серьёзные неприятности по работе. Одним из тех, кто помог ему в этой ситуации, был академик Дородницын. Когда работа была успешно завершена, он, Челомей, представил Дородницына в числе других к государственной награде, и тогда Дородницын получил Орден Ленина. Он, Челомей, и сейчас готов сотрудничать с академиком Дородницыным и готов поручиться, что успех будет не меньшим. Подобной бестактности трудно было ожидать от воспитанного человека. Но пилюлю он подсластил: подарил юбиляру прекрасную собственноручно изготовленную шкатулку. Позже я узнал, что изготовление шкатулок было самым большим увлечением Челомея, и в этом деле он достиг блестящих результатов. Одну из таких шкатулок я имел возможность держать в руках и хорошо рассмотреть. Она была подарена Всеволоду Ивановичу Феодосьеву, профессору МВТУ им. Баумана, очень известному учёному в области теории прочности и сопротивления материалов, автору многих монографий и учебников, по которым учились и учатся по сей день студенты многих технических вузов.

Salo · 22.02.2009 20:08:58

Глава из книги Владимира Платонова "Южное созвездие", стр.229-254:

ЦитироватьВЛАДИМИР ЧЕЛОМЕЙ
«Я ТАКОЕ ПРИДУМАЛ!..»

Владимир Николаевич Челомей (1914-1984) - выдающийся ученый и конструктор ракетно-космической техники. Создатель крылатых морских ракет для подводных лодок и надводных кораблей, межконтинентальных баллистических ракет, космического носителя "Протон», спутников оборонного назначения, ракетно-космического комплекса «Алмаз».
Профессор МВТУ им. Баумана (1952). Основные труды по динамике машин, теории колебаний, динамической устойчивости упругих конструкций.
Золотая медаль им. К. Е.Жуковского (1964), Золотая медаль им. А.У, Ляпунова АН СССР (1977).
Академик АН СССР (1962), Действительный член Международной академии астронавтики (1974). Дважды Герой Социалистического Труда (1959,1963). Ленинская премия (1959). Государственные премии СССР (1967,1974,1982).

Сняв Жукова и назначив новым министром обороны Малиновского, первый секретарь ЦК Никита Хрущев показал генералитету, кто в доме хозяин. Новому министру Хрущев дал указание провести летом 1958 года показательный смотр современных средств ведения войны. Операция получила кодовое наименование «Тополь».
Действо такого крупного масштаба предполагалось провести на ракетном полигоне Капустин Яр. Готовились к нему долго и основательно: приводили в рабочее состояние многокилометровые бетонки, асфальтировали дороги, красили и перекрашивали жилые дома и казармы, до парадного лоска доводили стартовые позиции и боевую технику. Репетиции следовали одна за другой...
Неизвестно по каким причинам операцию «Тополь» перенесли на сентябрь. Возможно, полигон не успели подготовить к такому нашествию именитых гостей. Мыслимо ли в закрытом военном городке одновременно принять членов президиума ЦК, высших сановников Совмина, руководителей оборонных ведомств, многочисленный генералитет, главных и генеральных конструкторов ракетного, авиационного, военно-морского и радиоэлектронного оружия.
Катастрофически не хватало коттеджей, гостиниц, комфортабельных номеров. Проблему пришлось решать с помощью салон-вагонов. Очевидно, свои коррективы внесла и жара, которая в то лето била все рекорды приволжской пустыни: столбики термометров поднимались до сорока - сорока пяти градусов в тени. От чрезмерного перенапряжения начальник полигона генерал-полковник В.Вознюк попал в больницу. Диагноз - обширный инфаркт...

К сентябрю удалось утрясти все полигонные проблемы - операция «Тополь» началась. Три дня первому секретарю ЦК и главе правительства Н. Хрущеву демонстрировали пуски ракет. Смотр открыли запуском первой стратегической ракеты Р-5М Королева, за «пятеркой» последовали старты «двойки» (Р-2) и «единички» (Р-1). На смотровой площадке живо обсуждался вопрос о новой межконтинентальной ракете Р-7 Королева, но тащить такую махину из Тюратама в Капустин Яр сочли нецелесообразным.
За королевскими стартовала янгелевская ракета Р-12, еще проходившая стадию летных испытаний, но уже зарекомендовавшая себя настоящей боевой ракетой с мощным ядерным зарядом, способная длительное время находиться на боевом дежурстве.
Завершился первый день пуском челомеевской крылатой ракеты С-5 (сухопутный вариант П-5), отличительной особенностью которой являлся автомат раскрытия крыла, позволявший размещать ракеты со сложенными крыльями в транспортно-пусковых контейнерах на подводных лодках, надводных кораблях и самолетах.
На второй день свое мастерство показывали войска ПВО - стреляли зенитными управляемыми ракетами по воздушным мишеням.
Завершился смотр демонстрацией новейшей авиационной техники, вооруженной ракетами разного класса и назначения.
Наблюдая пуски ракет, Хрущев сиял! С огромным пафосом он отмечал преимущество ракет над другими видами оружия: артиллерией, танками, надводным флотом, авиацией. По сути, этот смотр стал гимном ракетной технике.
В хоре всеобщего восхищения и ликования всех озадачило поведение Хрущева во время ознакомления с материалами разработчиков ракетной техники. По воспоминаниям ветерана полигона Капустин Яр, лауреата Государственной премии СССР полковника Георгия Иоффе, экспозиции Владимира Челомея Никита Сергеевич уделил пятьдесят минут, новейшим разработкам Сергея Королева, Михаила Янгеля и других конструкторов - всего десять минут. Поведение первого лица страны не было случайным, он всем дал понять: на ракетном небосклоне взошла новая звезда - конструктор Владимир Челомей.
К этому моменту (сентябрь 1958 г.) разработки В. Челомея были известны лишь ограниченному кругу специалистов и ни одна из них не была принята на вооружение. Его первый самолет-снаряд 10Х, созданный в 1945 году, был отмечен высшей наградой страны - орденом Ленина. За первой разработкой беспилотной авиации последовало целое семейство самолетов-снарядов с пульсирующими воздушно-реактивными двигателями, которые по своим характеристикам превосходили немецкие самолеты-снаряды Фау-1. Их разрабатывали, совершенствовали, модифицировали вплоть до 1953 года, когда челомеевское КБ «поглотила» фирма авиаконструктора Артема Микояна - брата известного партийного и государственного деятеля Анастаса Микояна.

Это был самый тяжелый период жизни конструктора - он лишился КБ и любимой работы. Но Челомей не пал духом, нашел в себе силы, собрал небольшую группу конструкторов - всего двадцать человек (!) и в Тушине, на окраине Москвы, начал разрабатывать крылатые ракеты для Военно-морского флота. Челомей поставил себе фантастическую цель: создать такие ракеты, крылья которых раскрывались бы в полете сразу после выхода из транспортно-пускового контейнера - аналогов подобным разработкам в то время не было.
Задача оказалась чрезвычайно сложной, ее решение позволило бы размещать ракеты со сложенными крыльями в пусковых установках минимальных размеров. Именно о таком оружии мечтали моряки, подводники, летчики.
Морское ведомство поддержало разработчиков крылатых ракет - 19 июля 1955 года вышло постановление о создании специализированного ОКБ-52 для реализации идей талантливого конструктора. Новую организацию возглавил доктор технических наук, профессор Владимир Николаевич Челомей.
Конструкторам удалось разработать и довести практически до совершенства самый сложный узел крылатых ракет - автомат раскрытия крыла. Это позволило создавать самые разнообразные «крылатки» по размерам, назначению, характеристикам для всех видов боевых кораблей: от малых катеров до атомных подводных лодок.
За три года со дня основания в Реутово выросло прекрасно оснащенное современное конструкторское бюро, определившее новое направление в ракетной науке и технике.

8 марта 1958 года ОКБ Челомея пополнилось выпускником Московского энергетического института Сергеем Хрущевым. Пополнение коллектива молодыми специалистами - всегда событие, а тут – неординарный случай: на предприятие пришел сын первого лица страны. Это имело колоссальное значение для роста авторитета руководителя ОКБ, становления фирмы и ее дальнейшего развития.
В 1959 году сдан на вооружение комплекс П-5, в том же году В. Н. Челомей стал генеральным конструктором, лауреатом Ленинской премии, Героем Социалистического Труда, депутатом Верховного Совета СССР; в 62-м – академиком АН СССР, в 63-м - дважды Героем.
Вместе с Челомеем невероятно стремительно рос и Хрущев-младший: будучи молодым специалистом, защитил кандидатскую диссертацию, за год работы стал лауреатом Ленинской премии, а вскоре и Героем Социалистического Труда, одним из самых перспективных специалистов ОКБ-52.
Стремительно росло и расширялось ОКБ в Реутово - уже не могло быть и речи, чтобы Артем Микоян или кто-то иной отобрали у Челомея КБ, как это произошло в 1953 году. Наоборот, теперь уже Челомей «присоединял» к своему ОКБ другие фирмы.
Пользуясь личной поддержкой Н. Хрущева, Челомей решил потеснить Королева в космосе, Янгеля - в боевом ракетостроении.

Делалось это с большим размахом. Сначала вышло постановление Совета Министров за подписью Н. Хрущева «Об оказании ОКБ-52 помощи в разработке ракет-носителей».
Днепровские ракетостроители передали фирме Челомея техническую документацию и три готовые ракеты Р-14(8К65) «для приобретения опыта в разработке и отработке ракет стратегического назначения».
Вскоре в ОКБ М. К. Янгеля прибыла группа челомеевских спецов для ознакомления с новыми разработками. Всегда выдержанный Янгель «рассвирепел» от наглости незваных гостей, НО... последовал звонок зав. оборонным отделом ЦК И. Д. Сербина (между собой ракетчики называли его «Иваном Грозным») и новые конкурсные разработки пришлось показать. Подобное стало происходить и на фирме Королева...
Появление на ракетном олимпе ОКБ В. Н. Челомея, а главное - то особое внимание, которое ему уделяло руководство страны, начало сильно тревожить корифеев отечественного ракетостроения С. П. Королева и М. К. Янгеля. В лице Челомея они увидели своего грозного и опасного конкурента. Первым «забил тревогу» Королев и приехал в Днепропетровск к директору ракетного гиганта А. М. Макарову.
В моем архиве сохранился рассказ Александра Максимовича о встрече Королева и Янгеля: «Местом встречи мы выбрали южмашевский пансионат на берегу Самары. Там, в узком кругу, и решили «порыбачить». «Рыбалка» была замечательной, «уха» - отменной, разговор - непростым...»
Действительно, было над чем задуматься. Конкурируя с Королевым, Челомей занялся космической техникой: создавал мощную ракету-носитель «Протон», разрабатывал автоматические маневрирующие спутники «Полет», занялся проблемами Луны, созданием тяжелых орбитальных пилотируемых станций «Алмаз», начал готовить свой отряд космонавтов...
Соперничая с Янгелем в боевом ракетостроении, Челомей создавал межконтинентальную баллистическую ракету УР-200 и был настроен на победу в соревновании с янгелевской ракетой Р-36 (8К67), разрабатывал универсальные малогабаритные ракеты стратегического назначения...
Конкуренция позволяла заказчику выбирать разработки с наилучшими характеристиками. К сожалению, не всегда и не везде конкуренция была честной и добросовестной, так как сражались между собой не только конструкторы, но и сильнейшие ведомства страны и даже руководство государства.
Челомей, как Королев и Янгель, хотел везде быть первым, и в этом не было ничего плохого. Талантливые люди, сильные личности всегда мечтают о лидерстве - нагляднее всего это видно в спорте - побеждают сильнейшие. В науке и технике Челомей был марафонцем: всю жизнь он шел от достижения к достижению.

Владимир Николаевич Челомей родился 30 июня 1914 года в семье учителей народной школы губернского города Седльце (Siedlce) Привислянского края, входившего в состав Российской империи. После начала Первой мировой войны семья Челомеев решила уехать из Польши вглубь страны - подальше от линии фронта. Можно было поселиться в польском селе Челомей - родовом гнезде отца Володи или в Полтаве, где проживали его дед и бабушка, много родственников.
Выбрали Полтаву, она была более привлекательной во всех отношениях, а главное - дед Володи - Фома Васильевич Клочко – принадлежал к достаточно высоким кругам губернского города, был весьма обеспеченным человеком, имел огромную семью - девять взрослых детей. Его дочь - Евгения Фоминична (1894 - 1977 гг.) – мать Володи Челомея - окончила полный курс гимназии, работала учительницей городского начального училища, читала русский язык и лите ратуру в 11-й опытной трудовой школе имени В. Г. Короленко, была активистом полтавской «Просвиты», после окончания Киевского педагогического института в возрасте сорок один год преподавала биологию в средней школе.

Отец Володи - Николай Михайлович — по профессии химик, был широко образованным и талантливым человеком, прекрасно рисовал -в семье сохранился портрет жены с сыном.
Переехав в Полтаву, Челомей поселились на Келинском проспекте, который открывался памятником «доблестному коменданту Полтавы полковнику Келину и славным защитникам города в 1708 году». Памятник установили в честь 200-летия Полтавской битвы. В конце проспекта (до 1908 года Институтская улица. - В. П.) находился Институт благородных девиц. Отсюда открывалась панорама на Успенский собор и Николаевскую церковь, возвышавшиеся над Ворсклой и лесными далями.
Дом № 27, в котором поселились беженцы, считался одной из достопримечательностей Полтавы. Он был из красного кирпича, построила его сестра Гоголя Анна Васильевна. В доме неоднократно бывал знаменитый писатель.
В этом же доме жила Софья Николаевна Данилевская, отец которой был племянником Гоголя, мать - внучкой Пушкина.

Аристократка духа, воспитанница Полтавского института благородных девиц и частного музыкального училища Лисовского, хранительница пушкинских и гоголевских реликвий, семейной библиотеки, Софья Николаевна воспитала несколько поколений юных полтавчан, организовав в городе первый детский садик, где работала старшим преподавателем и музыкальным руководителем. Благодаря ее усилиям все ее пятеро детей и юный Володя Челомей получили прекрасное образование, знали по несколько иностранных языков, читали в подлиннике мировую классику, играли на фортепиано, участвовали в домашних концертах, посещали музеи и картинные галереи.

Старший научный сотрудник Полтавского музея авиации и космонавтики, кандидат исторических наук Ирина Пистоленко привела интересные факты. В 1968 году генеральный конструктор академик В. Н. Челомей, находясь в командировке у харьковских коллег, выкроил несколько часов и привез супругу Нинель Васильевну в Полтаву, где прошло его детство, познакомил с 80-летней Софьей Николаевной Данилевской. Жила она в том же доме, где прошло детство Володи Челомея. Выглядела вполне хорошо: угадывался ее властный, суровый характер, светское воспитание и великодушие.
Обрадовавшись гостям, Софья Николаевна в какой-то момент перешла на французский. Поддерживая разговор, Владимир Николаевич тоже начал говорить по-французски. Это был своего рода экзамен - Челомей выдержал его с блеском. Софья Николаевна осталась довольна - у нее был достойный ученик! Владимир Николаевич всегда подчеркивал: «У меня были замечательные педагоги!».
Известно, в Полтаве жил и работал знаменитый писатель и публицист, «совесть народа» Владимир Галактионович Короленко. С ним несколько раз встречалась мать Володи Челомея, когда работала в городской управе. А начинала свою педагогическую деятельность в Полтаве Евгения Фоминична преподавателем в детском доме, директором которого был выдающийся педагог Антон Семенович Макаренко. Вот в таком интеллектуальном окружении проходило детство Володи Челомея, формирование его личности.

Ознакомившись с документами, исследованиями, воспоминаниями, статьями, очерками о В. Н. Челомее, мы так и не нашли ответа, почему в 1926 году его родители оставили тихую и уютную Полтаву, где жила бабушка Володи и младшие сестры мамы. Должны быть какие-то веские причины, объясняющие такой шаг. До переезда мать Володи работала учительницей, отец - в банке. Может быть, в Киеве Николаю Михайловичу предложили более солидную должность и лучшее жилье? Лишь недавно удалось установить: Челомеи жили в центре Киева на улице Саксаганского, 3.
В июне 2001 года на этом доме открыли мемориальную доску. В 1926 году Володе Челомею исполнилось 12 лет, и он продолжал учиться в семилетней трудовой школе. В то время Киев еще не был стольным градом, но уже тогда заметно отличался от тихой, провинциальной Полтавы - большой, шумный, с множеством фабрик, заводов, учебных заведений, магазинов, обилием транспорта. Можно было часами наблюдать потоки машин и мечтать о новейшей технике.
Очевидно, эти мечты и привели Володю Челомея в автомобильный техникум (1929 г.), а после его окончания - на авиационный факультет Киевского машиностроительного института, впоследствии - Киевский политехнический институт - КПИ (1932 г.). Семья Челомеев стала студенческой - одновременно учились мать и сын: Евгения Фоминична в Киевском педагогическом институте, Володя - на авиационном факультете КПИ, который вскоре выдели ли в самостоятельный Киевский авиационный институт (КАИ).

Студенческие годы Владимира Челомея можно определить одним словом: ВЗЛЕТ. За годы учебы в институте он опубликовал в «Трудах КАИ» 25 статей (!). Свои научные исследования одаренный студент сосредоточил на теории колебаний, что имело теоретическое и практическое значение для авиации.
В 1935 году Запорожский моторостроительный завод № 29 имени П. Баранова (ныне - ОАО «Мотор-Сич») оказался на грани остановки из-за постоянных поломок коленчатых валов авиадвигателей. Во время практики на заводе (июль - август 1935 г.) студенту Челомею удалось определить причину поломок. Благодаря его рекомендациям валы доработали - больше они не ломались! По просьбе руководства завода студент-практикант прочел инженерам КБ курс теории колебаний. Во время очередной практики (сентябрь - октябрь 1936 г.) на том же заводе студент Челомеи прочел полный курс расчетов вибраций в авиамоторах и «оказал весьма существенную помощь по устранению причины поломки пружин» (из письма заместителя главного конструктора завода № 29 начальнику Киевского авиационного института. (Сборник «Загадки звездных островов». 1987. Том 3.).

В 1936 году вышла книга 22-летнего студента Владимира Челомея «Векторное исчисление». «Я никогда не встречал столь одаренного студента, - отмечал профессор Илья Яковлевич Штаерман, руководитель дипломной работы В. Челомея «Колебания в авиационных двигателях». - Это выдающаяся работа\».
В 37-м году, на год раньше своих сокурсников, Владимир Челомей с отличием окончил Киевский авиационный институт и начал работать над кандидатской диссертацией, читал лекции в своей альма-матер, публиковал новые научные статьи. Только за один 1938 год в «Трудах КАИ» опубликовано 14 научных работ В. Н. Челомея. Для молодого специалиста - феноменальный результат!
В 1939 году защитил кандидатскую диссертацию. Через год Владимиру Челомею, как особо выдающемуся молодому ученому, назначили самую высокую в стране стипендию имени Сталина и в числе пятидесяти молодых талантов приняли в специальную докторантуру при Академии наук СССР.
28 октября 1940 года «ПРАВДА» опубликовала статью «Три докторанта» о первых сталинских стипендиатах: «...Самый молодой среди них - Владимир Челомей, кандидат технических наук. Ему 26 лет. Тем не менее им уже написано и опубликовано 25 оригинальных статей, посвященных вопросам прикладной математики и механики, теории упругости и специальным инженерным проблемам.
...Готовясь стать доктором наук, тов. Челомей избрал для своей диссертации такую тему: «Динамическая устойчивость упругой цепи авиационного двигателя». Сейчас он поглощен работой над этой темой, имеющей большое практическое и теоретическое значение».
К июню 1941 года диссертация была написана, защищена, документы направили в ВАК...
Владимир Николаевич возвратился в родной Киев. Через несколько дней Челомея вызвали в Москву, в Центральный институт авиационного моторостроения - срочно потребовалась консультация. В столицу приехал налегке – думал, едет на несколько дней. Война продлила командировку на годы...
После Второй мировой началась новая война, ее назвали «холодной» - до мирового конфликта не дошло, но планету, напичканную оружием, превратили в пороховую бочку. В гонку вооружений были втянуты миллионы специалистов, множество предприятий и НИИ, в том числе и ОКБ В. Н. Челомея.
Расцвет КБ пришелся на вторую половину хрущевского «царства», когда Никита Сергеевич помог ОКБ-52 «съесть» могучие авиационные фирмы В. М. Мясищева, П. О. Сухого, С. А. Лавочкина, завод имени М. В. Хруничева...
На их базе было создано крупнейшее в стране конструкторское бюро во главе с генеральным конструктором Владимиром Николаевичем Челомеем.

ОКБ-52 начало создавать ракетное оружие для всех видов войск: Военно-морского флота, Ракетных войск стратегического назначения, а позже и Военно-космических сил (!). Имя генерального конструктора В. Н. Челомея стало символом выдающихся достижений «на земле, в небесах и на море».
Особо прославились «челомеевские» крылатые ракеты П-5, которые по результатам испытательных пусков с подводных лодок приняли на вооружение в 1959 году. Окрыленные успехом, конструкторы создали крылатые ракеты, стартующие с подводных лодок и надводных кораблей. Принципиально новая техническая идея «раскрывающихся в полете крыльев» нашла применение в наземных пусковых комплексах и в авиации.
Испытания крылатых ракет всех видов базирования ОКБ-52 проводило на полигоне Капустин Яр. Тут был сооружен даже качающийся стенд, имитирующий морскую качку, для отработки запуска крылатых ракет с боевых кораблей. За долгие годы совместной работы у генерального конструктора сложились тесные деловые отношения с начальником полигона и его основателем генерал-полковником Василием Ивановичем Вознюком. Особо они подружились, когда выяснилось, что будущий генерал, в годы войны командующий легендарными катюшами, свое первое боевое крещение получил на Полтавщине - в родных местах Челомея.
Внешне они очень отличались друг от друга: Вознюк - плотный, подвижный, мастер анекдотов, трудоголик, имел прозвище «ВВ» («взрывная волна»); Челомей - стройный, спортивного вида, красноречив, генератор идей, бывал вспыльчив и язвителен. Но у них было много и общего: врожденный артистизм, каждый становился душой любой компании, был лидером.
В моем архиве сохранилось поздравление генералу В. И. Вознюку с награждением высокой наградой, лично подписанное В. Н. Челомеем. Этот адрес я передал Полтавскому музею авиации и космонавтики в экспозицию, посвященную их земляку.

Осенью 1963 года Челомей удивил мир спутником, маневрирующим на орбите – это было новое слово в истории космонавтики! Впервые в мире решались практические задачи сближения космических аппаратов.
Звездным часом Челомея стал 1965-й год, когда начали летать межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) УР-100 и УР-500. «Сотка» (УР-100) и ее модификации стала самой массовой советской МБР, а созданный на базе УР-500 космический носитель «Протон» уже более сорока лет составляет основу космического транспорта России. На челомеевских «Протонах» советские лунники доставили на Землю образцы лунного грунта.
Благодаря «Протонам» на Луне побывали советские Луноходы, проводились исследования Венеры и Марса, выводились на геостационарные орбиты спутники связи и телевещания «Горизонт», «Радуга», «Экран»... Все орбитальные станции, включая и созданные в КБ Челомея, доставлялись в Космос «Протонами».
Большие надежды Челомей возлагал на межконтинентальную баллистическую ракету УР-200, готовил собственный отряд космонавтов, планировал пилотируемый облет Луны, разрабатывал перспективный лунный носитель УР-700. Планы были грандиозными, но реализовать удалось не все...
В сентябре 1964 года на Байконуре состоялся очередной смотр ракетной техники. На полигон прибыли члены Совета обороны страны Н. Хрущев, Л. Брежнев, И. Сербии, Р. Малиновский.
Главный конструктор Сергей Королев с гордостью показал гостям гагаринский старт, представил новых космонавтов В. Комарова, К. Феоктистова, Б. Егорова, готовившихся к космическому полету. Затем доложил о завершении летных испытаний ракеты Р-9А. Эта ракета создавалась на конкурсной основе с ракетой Р-16, но безнадежно отстала: янгелевская ракета уже два года находилась на боевом дежурстве, имела повышенную боеготовность. Стало очевидно: в создании боевого оружия Королев проиграл Янгелю по всем статьям...
Пришла очередь демонстрировать свою технику главному конструктору Михаилу Янгелю. С интервалом в одну минуту из шахтных пусковых установок одна за другой стартовали три ракеты Р-16У - это был групповой залп межконтинентальных баллистических ракет (триплет). Гости были ошеломлены грандиозным зрелищем и с нетерпением ждали главного старта - конкурсной ракеты Р-36 (8К67), которую пустили на максимальную дальность - 14000 километров. С кораблей, находившихся в акватории Тихого океана, пришло сообщение: отклонений от цели нет!
Генеральный конструктор Владимир Челомей доложил о своих разработках. Все у него было прекрасным: красочные плакаты, отличные модели, великолепный доклад, но последовавший за ними пуск конкурсной ракеты УР-200 по объекту «Кура» (Камчатка) на дальность 6300 километров не произвел желанного впечатления.
Членам Совета обороны страны стало ясно: ракета Янгеля оказалась лучше, ее и приняли на вооружение. Челомей не ожидал такого финала, он так надеялся на поддержку Хрущева, но Хрущеву уже было не до Челомея... Стояла осень 64-го года - последняя осень Хрущева на посту первого секретаря ЦК. После снятия Хрущева Челомей потерял своего главного покровителя. Одна за другой рождались версии о будущем ОКБ-52. На фирму зачастили комиссии. Непрерывно поддавались ревизии проекты и разработки ОКБ-52, источники финансирования, соблюдение гостайн, хранение материальных ценностей. Дело дошло даже до дачи Челомея в Жуковке...
Империя Челомея начала таять - многие покидали КБ, как корабль, получивший серьезную пробоину. Первыми «неофициально» отделились от Челомея «лавочкинцы» осенью 1964 года (официально это произошло 2 марта 1965 года-В. П.).
Воспользовавшись ситуацией, Артем Микоян, как и двенадцать лет назад, отобрал у Челомея самолетное направление - на этот раз это были проекты беспилотных и пилотируемых ракетопланов. Вместе с проектами «улетели» и их исполнители... За год КБ Челомея уменьшилось почти вдвое.
В 1968 году «ушли» из фирмы и Сергея Хрущева. Он исполнил свою роль - после отставки Никиты Сергеевича Сергея Никитича больше не приглашали ни на важные совещания, ни на встречи высоких гостей, и Челомей уже не хвастался, какой талантливый Хрущев-младший...

Сергей Никитич не обижался на бывшего шефа: Челомей прекрасно знал аппаратные игры и владел этим искусством в совершенстве. Позже, уже являясь гражданином Америки, Герой соцтруда, лауреат Ленинской премии, сын «коммуниста № I» Сергей Никитич Хрущев писал:
«Десять лет я проработал с Челомеем... В этом человеке смешалось многое, хорошее и плохое, высокое и низкое. Но главное – он родился Личностью и Личностью прожил свою жизнь».
Многие отмечают: в последние годы Владимир Николаевич сильно изменился, стал злым, нервным, раздражительным. Особенно ему стало плохо, когда новым министром обороны назначили Д. Ф. Устинова. Дмитрий Федорович не забыл, как Челомей, игнорируя ВПК, не считаясь с мнениями министров, напрямую через Хрущева «пробивал» свои идеи развития ракетно-космической техники. Теперь настал черед Устинова разобраться с Челомеем...

Знаменитый челомеевский «Протон» Созданный в ОКБ-52 ракетно-космический комплекс «Алмаз» заложил основы семейства орбитальных пилотируемых станций, но по необъяснимым причинам челомеевские «Алмазы» выводились в космос под видом «Салютов» королевской фирмы.
В 1978 году ОКБ-52 полностью вытеснили из пилотируемой программы. После ее закрытия началось наступление на все космические разработки КБ Челомея. Мотив: в целях сосредоточения средств на создание космической системы «Буран». Очевидно, по тем же мотивам на долгие годы откладывался и запуск полностью подготовленной к полету первой автоматической станции «Алмаз-Т» для всепогодного радиолокационного зондирования Земли...
Генеральный понимал, что происходит, но не сдавался. Летом 1984 года В. Н. Челомей отметил свое 70-летие. Владимир Николаевич был бодр, энергичен, полон новых идей и творческих замыслов. Продолжал работать. Читал лекции в Бауманке...

Декабрь 1984 года для Челомея стал трагическим. Это произошло на даче в Жуковке. Выведя из гаража свой «Мерседес», Владимир Николаевич начал отпирать ворота. В это время «Мерседес» неожиданно покатился в сторону ворот и сломал хозяину ногу. Челомей попал в травматологическое отделение кремлевской больницы.
Утром 8 декабря Нинель Васильевна услышала родной, бодрый голос мужа: ночь прошла беспокойно, но теперь уже лучше. Поговорили о детях. Выслушав жену, Владимир Николаевич успел сказать лишь одну фразу: «Я такое придумал! Я такое придумал!..».
Смысл этих слов остался известен лишь одному Челомею - тромб убил его мгновенно...
Когда уходит большой талант, всегда возвращаешься к началу его пути. Жили Челомеи в Полтаве на проспекте, где сейчас находится Музей авиации и космонавтики. Стараниями сотрудников музея, его директора Дмитрия Павловича Кального и зав. сектором научной информации Ирины Александровны Пистоленко удалось обогатить музей личными вещами выдающегося полтавчанина.
Открывается экспозиция портретом В. Н. Челомея: на груди две золотые звезды Героя, четыре лауреатские медали. В экспозиции стол генерального конструктора, рукописи и труды ученого, любимая авторучка, удостоверения, телефоны... Всматриваемся в фотографии юного Володи Челомея и старинные виды Полтавы - тут прошло его детство, формировалась личность.
На киевских фотографиях Владимир Челомей — студент Киевского авиационного института, автор первых научных работ и книги «Векторное исчисление». В Киеве он стал инженером, здесь же защитил кандидатскую диссертацию. Образно говоря, если Полтава - колыбель Владимира Челомея, то Киев - стартовая площадка к вершинам науки и техники.
Полтава - Киев - Запорожье - Капустин Яр -
Байконур — Фили —Днепропетровск
2007г.

David Lee Rickman · 24.02.2009 11:05:36

ЦитироватьГлава из книги Владимира Платонова "Южное созвездие", стр.229-254:
ЦитироватьВЛАДИМИР ЧЕЛОМЕЙ
«Я ТАКОЕ ПРИДУМАЛ!..»

Владимир Николаевич Челомей (1941-1984) - выдающийся ученый и конструктор ракетно-космической техники. Создатель крылатых морских ракет для подводных лодок и надводных кораблей, межконтинентальных баллистических ракет, космического носителя "Протон», спутников оборонного назначения, ракетно-космического комплекса «Алмаз»....

Thank you for posting this. I am very grateful. Can you tell tell me what, if any, Chelomei related illustrations accompany this chapter, and if so give a description of them?

Respectfully,

David L. Rickman

Salo · 24.02.2009 09:15:31

Yes it is! There are many illustration in this article.
I can send You scan if you give me your e-mail.

David Lee Rickman · 24.02.2009 22:50:41

ЦитироватьYes it is! There are many illustration in this article.
I can send You scan if you give me your e-mail.

Excellent! Thank you! My email is Kosmos327@aol.com. I am looking forward to viewing these.

My Best Regards,

David L. Rickman

Salo · 24.02.2009 22:09:01

Done

David Lee Rickman · 25.02.2009 07:49:53

ЦитироватьDone

Received! The photographs which accompany the text were well chosen. Sometime in the next few years I hope (if my body lets me) to visit the museum and NPOMash. Until then I will do everything I can to prepare myself.

Thank you, my friend!

David L. Rickman

Salo · 25.02.2009 00:01:06

Not at all!

Liss · 29.07.2009 02:10:59

ЦитироватьГлава из книги Владимира Платонова "Южное созвездие", стр.229-254:
ЦитироватьВладимир Николаевич Челомей родился 30 июня 1914 года в семье учителей народной школы губернского города Седльце (Siedlce) Привислянского края, входившего в состав Российской империи.

Хех, в статье Википедии про Седльце ( http://en.wikipedia.org/wiki/Siedlce ) не упоминается, что в нем родился Челомей. В русской тоже ( http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B5%D0%B4%D0%BB%D1%8C%D1%86%D0%B5 ). Кто возьмется исправить?

Salo · 29.07.2009 12:59:01

В русской Википедии я исправил. В английском слабоват. Пусть David L. Rickman поправит.

David Lee Rickman · 30.07.2009 05:24:36

ЦитироватьВ русской Википедии я исправил. В английском слабоват. Пусть David L. Rickman поправит.

It is done. I appreciate the opportunity !

David L. Rickman

Salo · 29.07.2009 21:41:48

Thank You! :wink: