ЛОСКУТНОЕ ОДЕЯЛО

Автор Salo, 22.11.2010 22:37:43

« назад - далее »

0 Пользователи и 2 гостей просматривают эту тему.

sol

"Мокроусов обеспокоен тем, что России может уже не хватить места на Луне, поскольку там "нормальных мест посадки всего четыре-пять"

Блин! Маразм крепчал и танки наши быстры. Если вокруг руководства вьются такие Лохи и влияют на оное тем или иным образом, то... увы...

неудивительно ,что "Треть россиян (32 процента) считают, что Солнце - это спутник Земли."... К этой трети, наверняка, относится и имярек молодой ученый с президентом напару...
Массаракш!

Жизнь - это падение в пропасть неизвестной глубины и заполненную туманом.

instml

:)  :)

Глава РАН и Роскосмос поспорили о дальнем космосе, выясняя, кто отвечает за его освоение



ЦитироватьПрезидент Академии наук Юрий Осипов и Роскосмос развернули полемику о том, кто должен планировать освоение дальнего космоса. Родилась дискуссия на вчерашнем приеме у президента России, где молодой ученый выразил беспокойство отстутствием программы освоения дальнего космоса. Президент поинтересовался, кто отвечает за программу освоения дальнего космоса, и получил ответ главы РАН: Роскосмос. Это высказывание задело Роскосмос, где напомнили, что всегда до этого программами дальнего космоса ведали учреждения РАН.

Юрий Осипов объяснил президенту, чем занимается космическое агентство

Разговор об ответственных за освоение дальнего космоса возник на встрече Дмитрия Медведева с группой молодых ученых. Президент заговорил с одним из них — научным сотрудником Института космических исследований РАН  Максимом Мокроусовым. «Вопроса, будет ли в ближайшие 20 лет у нас своя база на Луне, нет. А вот будет ли программа по дальнему освоению космоса — есть», — заметил Мокроусов.цитирует ученого газета «Известия» Дмитрий Медведев поинтересовался, кто отвечает за программу дальнего освоения космоса. И получил ответ от Юрия Осипова: Роскосмос.

Откровение Осипова многих озадачило. Потому что разработкой программ освоения дальнего космоса главным образом в действительности занимаются учреждения РАН. В частности, Институт космических исследований — головное академическое учреждение по исследованию и использованию космического пространства.

Роскосмос работает как исполнительный орган, он делает ракеты для запуска спутников и космических кораблей, которые часто также производят предприятия ведомства. Иногда готовят предложения по возможным технологиям колонизации той или иной планеты. Например, ГКНПЦ имени Хруничева представил свою программу освоения Луны и Марса на проходивших в январе этого года Королёвских чтениях.ежегодно проводятся в МГТУ имени Баумана Однако задачи Роскосмосу ставит правительство, и задачи это, как правило, производственные.
Роскосмос готов заняться и наукой

Сегодня днем официальный представитель Роскосмоса Александр Воробьев прокомментировал «Маркеру» высказывание Юрия Осипова: «Во все времена фундаментальные исследования, в том числе по линии дальнего космоса, генерировала  Академия наук. Но со вчерашнего дня, когда г-н Осипов отказался от космической науки, Роскосмос, по-видимому, должен отвечать за все: за черные дыры, дым над Москвой, таяние льдов и протуберанцы на Солнце».

Выражая личное мнение, Александр Воробьев предположил, что если РАН всерьез предложит Роскосмосу заняться наукой, агентство не станет возражать: «Стать генератором российской науки по линии космических исследований — почетная и ответственная миссия. Хотя я предполагаю, что господин Осипов просто пошутил или растерялся перед президентом».

http://www.marker.ru/news/3584
Go MSL!

instml

НАСА простилось с уникальным научным спутником SeaWiFS
Цитировать1 августа 1997 года НАСА запустило спутник SeaWiFS. 11 декабря 2010-го связь с аппаратом прекратилась. Вскоре космическим чиновникам осталось лишь признать, что миссия зонда подошла к концу.

Землю принято называть голубой планетой, но если вы хотите лучше понять жизнь, вам стоит пристальнее взглянуть на другой цвет — зелёный, цвет фитопланктона, находящегося в основании пищевой пирамиды. Именно этим и занимался SeaWiFS — Sea-viewing Wide Field-of-view Sensor, «Датчик с широким сектором обзора для наблюдения за морем».

Спутник стал результатом уникального в своём роде партнёрства между НАСА и корпорацией Orbital Sciences: агентство осуществляло только консультирование, а за конечный продукт отвечала фирма. В итоге стоимость миссии, рассчитанной на пять лет, оценивалась в $42 млн — на порядок меньше по сравнению с аналогичными проектами, которыми НАСА занималось самостоятельно.

Может быть, именно участие частного бизнеса в какой-то мере способствовало тому, что SeaWiFS стал подлинным пионером космических исследований. Уже через пять минут после включения его оборудования первые данные были получены, обработаны и выложены в Сеть! «Ничего подобного в истории наук о Земле ещё не было», — вспоминает Джин Фельдман из Центра космических полётов имени Годдарда. Эта система сбора и распространения данных оказалась настолько эффективной, что использовалась по крайней мере в восьми последующих миссиях.

В отличие от других зондов, SeaWiFS для простоты управления и долговечности нёс только один инструмент, зато какой! Его светочувствительные датчики, основанные на билинейном коэффициенте усиления (bilinear gain), могли видеть свет, отражённый от тёмной воды, с тем же успехом, что и свет, отражённый яркой поверхностью. Ежемесячная калибровка по свету Луны позволяла держать их в отличной форме.

Первым крупным заданием спутника стало наблюдение за Эль-Ниньо зимой 1997–1998 годов. Изменение температуры Тихого океана превратило морские леса в пустыни, но уже через пару недель экваториальная зона снова кишела жизнью. Впервые учёные могли стать непосредственными свидетелями этого процесса.

В дальнейшем SeaWiFS показал, что по продуктивности фотосинтеза морская растительность не уступает сухопутной, что в окрестностях Антарктиды куда больше фитопланктона, чем считалось, что в водах южной части Атлантического океана больше растворённого материала, нежели на севере. За 13 лет наблюдений выяснилось, что рост фитопланктона в системах течений океанов замедлился, а ближе к побережью — усилился. В Беринговом море спутник обнаружил кохколитофоры; прежде этот вид фитопланктона не наблюдался в арктических водах. Открытие позволило объяснить сокращение популяции лосося. Зарегистрировал аппарат и разрастание мёртвых зон в устьях крупных рек вроде Миссисипи и Янцзы, то есть участков с крайне низкой концентрацией кислорода, из-за чего там не могла существовать жизнь. Спутник проследил даже за тем, как китайские пыльные бури пересекают Тихий океан, а североафриканские — Атлантику.

«SeaWiFS превзошёл все ожидания», — считает г-н Фельдман. Данные зонда были использованы почти в пяти тысячах научных публикаций.
http://science.compulenta.ru/599664/
Go MSL!

Salo

http://www.spacenews.com/civil/20110318-money-woes-batter-planetary-budget.html

Fri, 18 March, 2011
NASA Money Woes Batter Planetary Flagship Budget[/size]
By Amy Svitak

WASHINGTON — NASA could be forced to impose a roughly $1 billion cap — including launch costs — on any new planetary flagship mission it undertakes this decade, far less than the U.S. National Research Council (NRC) recommended for this class of probe in its most recent survey of planetary priorities and more in line with what the agency spends on medium-sized missions.

Jim Green, head of the Planetary Science Division at NASA headquarters here, said fiscal hard times necessitate a change in the way the agency develops and builds large-scale missions like the Mars Astrobiology Explorer-Cacher (MAX-C) that topped the NRC's list of flagship-class planetary science priorities. The decadal survey pegged the cost of MAX-C, part of the U.S. contribution to a joint Mars campaign with the European Space Agency (ESA), at $3.5 billion, or possibly $2.5 billion if the mission were scaled back.

"We really have to have a fundamental change in how we look at partnering and doing flagships," Green said in a March 16 interview. "Maybe the real number is $1.2 [billion] or $1.3 billion, but it's not $2.5 [billion]," he said, adding that once NASA accounts for other high-priority science objectives outlined in the survey, including small- and medium-sized robotic missions, $1 billion is all that remains.

"We can't do a flagship with that on our own," he said.

The 18-nation ESA has already invested millions in the design and early development phases for its ExoMars mission, which calls for launching robotic explorers to Mars in 2016 and 2018. The 2018 mission includes a rover that would operate in concert with MAX-C, leading to a Mars sample-return mission in the 2020s.

Green is expected to meet with Fabio Favata, head of ESA's science planning office, in late March to begin hashing out a new plan for the 2018 Mars mission. He said ESA recently received industry bids for its ExoMars program that were higher than the space agency had anticipated, a factor that could motivate Europe to return to the drawing board as well.

"That enables them to step back and say, 'We have to de-scope also,'" Green said during a March 16 conference call with members of the NASA Advisory Council's planetary science subcommittee. "There are a variety of opportunities here to be able to create a new agreement."

Green said the two sides would start with a clean sheet of paper, winnowing down science requirements and potentially scaling back the dual-rover campaign planned for 2018.

"One of the reasons why we had two is their requirements and our requirements — we couldn't stick it all on one," Green said in the interview.

Green said that while it is too early to determine which side might launch a jointly developed Mars rover in 2018, if the payload requires a nuclear power source, that role would fall to NASA.

"They don't have the capability to launch anything nuclear," Green said of ESA. Such payloads would have to be launched by a United Launch Alliance-built Atlas 5 rocket, he said, noting that under some scenarios, that could consume as much as half of NASA's roughly $1 billion contribution to the mission.

If NASA is unable to pursue a Mars sample return mission with ESA, the NRC recommended the agency develop a campaign to orbit Jupiter's icy moon Europa, the top flagship-class priority in its previous planetary decadal survey released in 2003. At an estimated cost of $4.7 billion, however, the Europa orbiter is unaffordable, as are the other flagship-class outer planet missions proposed by the NRC panel.

"It's unfortunate but it really takes No. 2 off the table," Green said. "Our ability to do the next big leap in the outer-planets area comes with a cost that's above a billion dollars."

ESA, meanwhile, may have to go back to the drawing board on its next L-Class science mission. The agency has three concepts under study: the Europa Jupiter System Mission/Laplace two-satellite campaign to Jupiter's moons, a planned collaboration with NASA; the International X-ray Observatory, which includes contributions from the Japan Aerospace Exploration Agency; and the three-satellite Laser-Interferometer Space Antenna gravity wave detector.

ESA was expected to advance one or two mission concepts to the definition phase in June, based in part on NASA's anticipated contribution as directed in the planetary decadal report. In addition, ESA was to consider flagship-class missions prioritized in the NRC's most recent astronomy decadal survey released last August.

The problem, in addition to NASA's funding woes, is that none of the science objectives in the three European mission concepts topped the NRC's planetary or astronomy science priorities for the coming decade.

"I think it is a rather sobering but realistic reflection that, given the current budget outlook, only the top priority from the respective decadals will likely be implemented by the early 2020s, which was always our target date for the first large mission in outer planets," Favata said by telephone during a March 17 meeting of NASA's Outer Planets Assessment Group here. "So we're starting to explore if and what science can be performed by a European-led mission in each of those three areas ... with no strategic participation from international partners within the early 2020s timeframe."

Favata said ESA would not present its decision on the way ahead until February 2012.

"This does not mean that we are not encouraging international participation on this possible mission candidate," Favata said. "On the contrary, we would very much like to see if and what level of international participation is feasible and of course this will depend not only from our wish but also the interest and possibility of the likely partners in such an arrangement."

Favata said ESA could get more than the $650 million euros the agency budgeted for its contribution to any joint L-Class mission.

"We foresee a somewhat enhanced financial envelope for the revised mission," he said, adding that a key activity over the next month will be an assessment of potential modifications to the jovian-moon mission concept that might preserve most of its science objectives using a single spacecraft.

Green said if ESA goes ahead with a mission to orbit Jupiter's moon Ganymede, for example, NASA would participate.

"NASA's here to reaffirm ... our commitment to participate in, as designed currently, the [Jupiter-Ganymede Orbiter]," Green said. "That would be up to five instruments in a competitive process from the associated science teams. Budget depending, of course."
"Были когда-то и мы рысаками!!!"

Salo

http://www.spaceflightnow.com/news/n1103/17flagship/

Pricey planetary probes could fall under budget ax[/size]
BY STEPHEN CLARK
SPACEFLIGHT NOW
Posted: March 17, 2011

MARFA, Texas -- Grand robotic missions to Mars, Jupiter and beyond are the embodiment of planetary scientists' most audacious dreams, but it's up to researchers to make their case in Washington, where a bogged-down budget process threatens to kill any future NASA flagship solar system exploration probe.


Artist's concept of a Europa orbiter. Credit: NASA
 
That was the message from Steve Squyres, a respected researcher from Cornell University, earlier this month at the Lunar and Planetary Science Conference in Houston.

President Obama's fiscal year 2012 budget request released last month shows a gradual but marked decline in planetary science funding over the next five years, but the spending plan is only "notional" and does not represent policy, according to the White House Office of Management and Budget, or OMB.

Despite promises to re-evaluate the budget again next year, the waning spending on planetary exploration captured scientists' attention.

"This budget is a projection by OMB of what the future planetary exploration budget might look like," Squyres said. "Tf that budget were actually implemented, it would be mean the end of flagship class science at NASA in the planetary program."

The startling news is buried beneath more prominent debates on the future course of NASA's human spaceflight programs and the appropriate balance between commercial and government transportation.

Squyres was presenting the planetary science decadal survey, a once-every-10-years National Research Council study that ranks robotic probes based mostly on scientific value, but also on programmatic balance, technical and engineering readiness and the availability of appropriate trajectories through the solar system.

"What I'm hoping is the planetary science community in the United States can use this decadal report as a rallying point to argue via the legislative process for a strong enough budget to actually carry out the program that we've recommended," Squyres told Spaceflight Now.

The decadal survey's top recommendation was to continue with NASA's small and medium-class planetary missions under the Discovery and New Frontiers programs. Those probes are cost-capped at $500 million and $1 billion, respectively.

If there is money left over in NASA's budget, the agency should first consider a Mars rover to collect and stow rock samples for an eventual mission to return them to Earth. If NASA can't make that project affordable, they should turn to developing an orbiter to probe Jupiter's icy moon Europa, according to the decadal survey report.

The Obama administration's funding proposal calls for nearly $1.5 billion for NASA's planetary science division in fiscal year 2012, but that spending would drop to less than $1.2 billion by fiscal year 2016.

The budget document indicates the White House would make actual funding decisions on a year-by-year basis in consultation with Congress.

Ed Weiler, the chief of NASA's science directorate, made it clear in February NASA could not afford all the of the planetary missions on its plate.

"We do not have enough money in the planetary program, by any stretch of the imagination, to fund a full-up Europa mission, a full-up Mars program, a full-up New Frontiers program, a full-up Discovery program and a full lunar program," Weiler told reporters in February.

Speaking to the NASA Advisory Council's planetary sciences subcommittee March 3, Weiler repeated his gloomy assessment, saying the budget did not provide adequate funding for all seven programs currently under the planetary division's purview.

Weiler told the subcommittee the White House's fiscal year 2012 budget request would probably not support more than four healthy programs.

The NASA planetary sciences budget now includes the Discovery and New Frontiers programs, Mars exploration, the Lunar Quest program and line items for the Cassini missoin at Saturn, technology development and basic research.


Artist's concept of the MAX-C rover. Credit: NASA
 
The decadal survey was direct in its support for the Discovery and New Frontiers programs, and it suggested modest investments in technology and research projects. It also endorsed the planned launch of a joint NASA-European Space Agency orbiter to Mars in January 2016.

"We must preserve Discovery," Squyres said. "We must preserve New Frontiers. The first thing to go after is the flagships. That is what our community told us emphatically."

The Mars Astrobiology Explorer-Cacher was at the top of the survey's recommendations for a flagship mission in the next decade. Scheduled to launch in 2018, the mission would collect rocks from the Martian surface and store them for retrieval by a subsequent, still undefined, mission.

The MAX-C mission is currently projected to cost NASA $3.5 billion. Squyres and his committee urged NASA to drastically "descope" the mission, remove some science gear and make the rover more simple.

"Descoping is a difficult thing," Squyres said. "Descoping requires discipline. It requires giving up some of our most cherished hopes of what a mission might be like."

With the descope and additional contributions by ESA, Squyres said the MAX-C rover has a good chance of being affordable, costing NASA less than $2.5 billion.

"It's clear we're not going to be able to do everything that's been on our plate the last few years," said Ron Greeley, a professor at Arizona State University and chair of the advisory council's planetary science subcommittee.

Scientists fear the $4.7 billion Europa mission appears to be probe mostly likely to be axed or delayed under the tightening budget and decadal survey priorities.

The decadal survey said NASA should only pursue the Europa orbiter probe if there is a provision for a "new start" specifically outlined in future budgets. And it's only an option if NASA can't make the Mars sample cacher affordable.

"There's no provision for new strategic missions, the flagship missions that have been the hallmark of the agency. It's just not there," Greeley said March 3.

But President Obama's 2012 budget request isn't likely to be passed, and NASA Administrator Charles Bolden told the agency's advisory board there is robust support for planetary science missions on Capitol Hill.

Nevertheless, NASA officials say they will restructure the planetary program to match a projected budget reduction, even if the cuts aren't as deep as the White House proposed in its notional numbers.

"We can't afford to keep everything," said Jim Green, director of NASA's planetary science division.

Green said NASA is taking a proactive approach to the budget challenge. The agency is already looking at a "clean sheet" redesign of the 2018 Mars mission, which currently includes a pair of rovers from NASA and ESA -- the MAX-C sample cacher and Europe's long-delayed ExoMars mission.
"Были когда-то и мы рысаками!!!"

Chilik

На электронную почту прилетают иногда разные странности, например:
---------------------------------------------------------

NASA Lunar Science Institute's Colorado Center for Lunar Dust and Atmospheric Studies (NLSI/CCLDAS) has completed the construction of a 3 MV electrostatic dust accelerator. The device is capable of accelerating ~0.01 - 10-micron radius dust particles to velocities in the approximate range of 1- 60 km/s. The experimental goals of CCLDAS include the effects
of hypervelocity dust impacts on:
a) optical devices;
b) secondary dust ejecta, neutral gas, and plasma production;
c) electrical signals from antennas; and
d) the testing and calibration of dedicated dust instrumentation.
The facility is available for use by the lunar, space, and plasma physics
communities.

Please contact Mihaly Horanyi (horanyi@colorado.edu) or Tobin Munsat
(Tobin.Munsat@Colorado.EDU) if you are interested in using this facility.

ZOOR

ЦитироватьНАСА простилось с уникальным научным спутником SeaWiFS

http://science.compulenta.ru/599664/
Вот тут поправляют
ЦитироватьВ заметке science.compulenta.ru ошибка, SeaWiFS не спутник, а научный прибор на КА OrbView 2.
Я зуб даю за то что в первом пуске Ангары с Восточного полетит ГВМ Пингвина. © Старый
Если болит сердце за народные деньги - можно пойти в депутаты. © Neru - Старому

Salo

http://www.rian.ru/arctic_news/20110330/359329040.html

Спутник НАСА подтвердил "пропажу" озона в Арктике[/size]
16:06 30/03/2011



МОСКВА, 30 мар - РИА Новости. Данные спутника НАСА Aura подтверждают, что толщина озонового слоя в атмосфере над Арктикой в марте снизилась практически до минимальных в истории наблюдений значений, говорится в сообщении NASA Earth Observatory.

Как ранее сообщил РИА Новости специалист германского Института полярных и морских исследований Альфреда Вегенера (AWI) Маркус Рекс (Markus Rex), аномально низкие температуры в стратосфере на высоте озонового слоя, который защищает Землю от воздействия ультрафиолета, вызвали резкое уменьшение его толщины над арктическим регионом. За несколько недель в феврале-марте слой "похудел" почти вдвое, толщина слоя в середине марта составляла около 280 добсоновских единиц (используются для измерения содержания озона в атмосфере), притом что за пороговое значение для озоновой дыры приняты 220 добсоновских единиц.

Спектрометр OMI (Ozone Monitoring Instrument) на борту спутника Aura также зафиксировал снижение концентрации озона по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

"Это сокращение количества озона - не обязательно большая неожиданность. Озоновый слой остается уязвимым, поскольку уровень содержания хлора в стратосфере остается значительным, несмотря на Монреальский протокол. Его концентрации падают медленно, поскольку соединения, разрушающие озон, относятся к крайне долгоживущим", - сказал специалист по озону Центра космических полетов имени Годдарда НАСА Пол Ньюмен (Paul Newman), чьи слова приводятся в сообщении NASA.

По его словам, в отличие от Антарктики, где стабильно образуется сезонная озоновая дыра, в Арктике толщина слоя может колебаться весьма значительно. Например, в прошлом году из-за высоких температур в стратосфере уровни концентрации были достаточно высокими, тогда как в 2011 году наблюдается прямо противоположная ситуация.

"Главный вопрос - почему это происходит, почему нынешний год для стратосферы такой "тихий" и холодный. Это большой вопрос, ответа на который пока нет", - подчеркнул Ньюмен.

Рекс в беседе с РИА Новости отметил, что снижение толщины озонового слоя, о максимуме скорости которого он сообщал в середине марта, пока продолжается.

"Мы пока не знаем, когда это закончится, и трудно сказать, до какого уровня упадет ее концентрация - пока мы не знаем, когда будет зафиксирован минимум для этой зимы", - сказал специалист германского Института полярных и морских исследований.
"Были когда-то и мы рысаками!!!"

instml

Зафиксируем для истории :)

Марс, Луна, Юпитер, Венера— таков план России по освоению космических пространств на ближайшие десятилетия
[/size]:: 03.04.2011
ЦитироватьМарс, Луна, Юпитер, Венера— таков план России по освоению космических пространств на ближайшие десятилетия. Уже в ноябре 2011 года планируется запуск проекта «Фобос-Грунт» по доставке грунта со спутника Марса на Землю.

О том, какие космические проекты первостепенны для России, планируется ли создание лунного полигона и организация экспедиции на Марс, а также о том, кто помимо космонавтов полетит в космос, корреспонденту GZT.RU рассказал директор Института космических исследований РАН, доктор физико-математических наук, профессор, академик Российской Академии наук Лев Зеленый.

— Какие космические проекты сейчас наиболее перспективны для России?

Россия, конечно, хочет заниматься всем, но не может. У СССР был паритет с американцами: мы активно изучали Венеру, Марс и Луну. Каждый год отправляли станции к Марсу и Венере. Сейчас, к сожалению, тех возможностей у нас нет. Во многом из-за того, что в 1990-е был период полного развала. Правда, даже в те, тяжелые для страны времена, у нас работало несколько проектов— «Интербол», например. Все-таки мы не все проспали.

Сегодня готовится довольно интересная программа. Однако мы сталкиваемся с новой проблемой: не хочется повторять то, что делали уже другие, хочется найти какую-то свою линию. В 1960–1970-е годы все было ново, везде ждали великих открытий. Понятно, что за 50 лет уже очень многое изучено и найти нишу, то есть место, куда никто не собирается, очень трудно. Поэтому мы тщательно выбираем и ищем проект со своим лицом. Например, в данный момент у нас получаются хорошие посадочные аппараты. Ну и пилотируемые полеты, конечно же.

В 1970-е годы наши посадочные аппараты были предназначены в основном для исследования Луны. Венеру, конечно, тоже не обошли вниманием, а вот с Марсом было тяжелее всего. Сейчас наша программа будет строиться по линии прямых контактных измерений небесных тел. Конечно, многое можно увидеть и с орбиты, но хочется же все пощупать, потрогать, что-то измерить. А это возможно только при контакте с поверхностью.

— Проект «Фобос-грунт» как раз и преследует эти цели?

Да, это проект по исследованию спутника Марса— Фобоса. Правда, его мы хотим не только «пощупать», но и «поскрести»: набрать образцов с поверхности и доставить на Землю. Надеемся, что в ноябре он улетит.

Вслед за «Фобосом» планируем запустить еще один «марсианский» проект— «Марс-NET»: он будет направлен на исследование климата планеты. Мы планируем расставить на поверхности Марса несколько небольших станций, которые будут измерять температуру, давление, скорость ветра. Кстати, участники эксперимента «Марс-500» недавно вполне успешно смоделировали часть этого эксперимента на искусственной поверхности Красной планеты.

Затем идут лунные проекты— «Луна-глоб» и «Луна-ресурс». Также сейчас мы думаем и об исследовании Венеры, в котором предусмотрен посадочный аппарат. Советские аппараты уже садились на Венеру, но на ней очень высокая температура— около 600 градусов по Цельсию, и давление порядка 100 атмосфер. Первые аппараты вообще были раздавлены и не долетели. А последний, который дал измерения, проработал 30–40 минут. Этого, конечно, очень мало. Однако некоторые крайне важные данные собрать он успел.

Однако сейчас нужен такой аппарат, который бы смог проработать подольше. Проект называется «Венера-Д». «Д»— значит, «долгоживущий», долгоживущая станция. Для его разработки мы хотим объединиться с французскими учеными. Однако у них есть свой проект, который они собирались реализовывать независимо. Впрочем, пока этот проект не принят, и, я надеюсь, мы все-таки объединимся.

— А что по поводу Юпитера?

Среди более отдаленных планов, на 2020-е годы у нас значится проект полета к спутникам Юпитера. Причем у этой планеты все спутники представляют интерес. Первый, например, Ио раскален настолько, что из него хлещет лава. Но особенно интересен все-таки второй— Европа. Он меньше разогрет приливным воздействием Юпитера. Сверху Европа покрыта слоем льда, однако внутри она разогрета. Получается, что сверху океан замерз, а снизу он подогревается, в результате чего происходит конвекция. И это, конечно, очень интересное сочетание.

Что касается воды на Еврпе, то она соленая. Мы надеемся, что в ней может быть какая-то жизнь. Безусловно, обнаружить ее с орбиты очень сложно, поэтому мы планируем приземление на Европе.

Правда, здесь есть один тонкий момент: лед мы не прокопаем, он очень толстый, его невозможно даже взорвать. Но там есть каналы, по которым вода поднимается на поверхность. Если в таком месте сесть, то можно что-то «поймать». То, что вынесется на поверхность, конечно, сразу же погибнет от холода и радиации, но возможно, что какую-то органику нам все-таки удастся найти.

— Вы упоминали о проектах «Луна-глоб» и «Луна-ресурс». В чем их отличия?

Между ними нет большой разницы, они довольно похожи. Просто один спускаемый космический аппарат полетит на северный полюс, а другой— на южный. Мы хотим сравнить условия на разных полюсах. Кстати, на обоих уже обнаружены запасы водяного замерзшего льда, в отличие от Европы там конечно нет никаких жидких океанов. Если использовать два аппарата, то можно провести сейсмические исследования и получить какие-то сведения о внутреннем строении Луны.

Кроме того, «Луна-глоб»— проект российский, а «Луна-ресурс»— совместный с Индией.

— А с Луны тоже удастся «привезти» какой-то образец?

Нет, здесь пока не планируется доставки грунта: Луна же обладает достаточно сильной гравитацией. Когда мы заберем грунт на Фобосе, мы просто оттолкнемся и полетим к Земле. Ведь силы тяжести на Фобосе почти нет. С Луны гораздо сложнее доставить грунт. Сейчас усовершенствуется методика анализа на месте, и в первых лунных миссиях никакой «доставки» на Землю не будет. А вот в третьей, которая планируются в дальнейшем, мы уже попытаемся осуществить переправку образцов, правда, с конкретных мест, которые выявим в первых полетах.

Надо понимать, что нам интересен не сам лунный грунт (реголит), он уже достаточно изучен, а те места, куда попадает вещество комет, которое называется летучим. Образцы с этих участков крайне интересны для изучения, но их не так-то просто доставить на Землю. Все они требуют крайне аккуратного обращения. К примеру, их ни в коем случае нельзя нагревать. Необходимо, чтобы на Землю они пришли нетронутыми.

— Правда ли, что планируется создание лунного полигона?

По поводу создания полигона пока все не очень ясно. То есть планируется, что на этом полигоне космонавты смогут какое-то время жить, но пока непонятно, чем конкретно они будут там заниматься. Понятно, что теоретически они смогут проводить там какой-то ремонт, настройку техники. Но для того, чтобы устанавливать там технику, необходимо сначала решить исследовательские задачи, которыми мы сейчас активно занимаемся. Луна нас интересует в первую очередь в качестве небесного тела.

Я не отрицаю, что какое-то освоение лунных просторов возможно. Вполне вероятно, что можно будет как-то использовать ресурсы Луны. Многие ученые считают, к примеру, что Луна— чуть ли не самое идеальное место для установки радиотелескопов. Ведь на Земле много шумов, мешающих их работе, а на Луне обстановка чистая и можно получить хорошие измерения.

— А что бы вы могли сказать по поводу создания международной лунной базы?

Такого проекта пока нет, есть некие предложения от инициативных групп разных стран. То есть в принципе обсуждение идет. Так, этой осенью в Вашингтоне была встреча руководителей всех космических агентств, и там обсуждалась такая идея. Однако в нем принимали участие представители более чем 20 стран— такой толпой ничего, конечно, не сделаешь. С Америкой, с Европой, с Японией какие-то переговоры, может быть, будут, а пока это все мечты.

— Большая часть экспертов немного скептически относится к проекту «Марс-500»...

Почему?

— Говорят, что многие из наших проектов по полету на Марс заканчивались провалом, в частности, в советское время.

Это неправда. В 1980-х годах было достаточно много проектов по изучению Марса. Что-то получалось, что-то нет. Нам лучше удавались миссии к Венере. У американцев, наоборот, аппараты, предназначенные для полетов к Венере, гибли, а на Марс они уже садились. Нам хорошей мягкой посадки на Марсе в то время так и не удалось осуществить.

В 1988 году стартовали проекты «Фобос-1» и «Фобос-2». Потом началась перестройка, развал. Один аппарат просто потеряли, зато второй не только долетел до Марса, но и очень хорошо работал там в течение нескольких месяцев. Позднее с ним опять пропала связь. Но в принципе этот аппарат половину задачи решил.

Однако особенно стоит сказать о «Марсе-96». Это был великий проект, но очень сложный, даже сложнее «Фобоса». Однако из-за ошибки военных, которые его запускали, аппарат просто не улетел от Земли и утонул в океане. Говорить, что что-то не удалось, нельзя. Не удался запуск. Это похоже на историю со спутниками ГЛОНАСС, которые упали в Тихий океан. Но упали он не оттого, что его плохо сделали, а оттого, что была допущена абсолютно глупая ошибка— перелили топливо.

— То есть в основном все ошибки происходили именно из-за человеческого фактора?

Раньше – да. Но после аварий последних лет система контроля улучшена. Будем надеяться, что основные проблемы мы исправим. С «Марсом-96» произошла, конечно, жуткая история. Труд нескольких десятков человек просто «ушел на дно». Многие из тех, кто работал над проектом, просто не выдержали этой трагедии. Но такое случалось не только с нами. Был такой проект Европейского космического агентства (ЕКА) «Кластер», который состоял из четырех синхронно работающих и близко летающих друг к другу космических аппаратов. Его запустили, кстати, в тот же год, что и «Марс-96». В результате аварии ракеты-носителя «Ариан-5» аппарат также упал в океан. Однако у разработчиков сохранились чертежи всех приборов, космическое агентство выделило им деньги. И через четыре года они успешно повторили этот проект, и до сих пор эти спутники работают.

Мы тоже хотели переделать «Марс-96», но нам отказали. В итоге этот проект все равно сделали. Правда, не мы, а французы. Он называется «Марс-экспресс», и работает с 2002 года. Они сохранили всю концепцию проекта и схожий приборный состав. Более того, включили три наших прибора, которые были на «Марсе-96». Поэтому сейчас российские приборы «Марса» работают, но только в составе европейской миссии.

У «Фобос-грунта», конечно, тоже есть сейчас проблемы: сложности посадки, доставки, забора грунта, возврата, чтобы эта капсула, в которую все будет положено, долетела до Земли, чтобы ее потом нашли. То есть мы будем реализовывать проект в шесть этапов. Проект получится очень непростым, и таких ни у кого практически нет.

— Запуск «Фобос-грунта» планируется осуществить 11 ноября 2011 года?

Примерно. Это очень красивая дата, но вряд ли это случится именно 11-го числа. Это должно быть в ноябре, а там окно довольно маленькое— всего неделя. На небольшой возвратной капсуле «Фобоса» есть места, куда засыпается грунт, и есть место, где лежат несколько напоминающих шайбу или баночку от икры плоских коробочек, куда посажены колонии бактерий. Их делали разные группы людей. Одну— сделали американцы. Другую— сотрудники из Института медико-биологических проблем. А третью колонию сделали ученые с факультета почвоведения МГУ им. М.В. Ломоносова.

Все бактерии изолированы друг от друга. Планируется проверить их устойчивость: три года они там будут путешествовать в условиях радиации и холода. Если все будет хорошо, мы вместе с грунтом их отыщем на Земле и посмотрим, выживут они или нет. И чьи бактерии окажутся более живучими— наши или американские.

— Там какие-то особенные бактерии?

Я не специалист в этой области, там их около 300 колоний, у каждой свое длинное латинское название, но учёные выбирали максимально живучих. Они проверяют гипотезу: смогут ли споры жизни с метеоритами попадать на Землю и развиваться? То есть бактерии, которые есть на Земле, сами как-то возникли или откуда-то попали на Землю? Могут ли они выдержать это путешествие?

— Есть ли вероятность, что и на самом Фобосе может кто-то обитать?

На Фобосе никто не надеется найти какие-то новые бактерии. На Луне, может, надеются: ведь туда прилетают кометы, в которых много органического вещества, и там, конечно, можно найти что угодно. Но на Фобосе такое маловероятно. Он маленький, даже если что-то туда попадает, то все равно очень быстро испаряется. На Луне есть такие места, где очень холодно, и они потом замерзают.

— Хотелось бы подробнее узнать про проект «Венера-Д». Когда планируется его запуск?

Планируем на 2015–2016 года, но все будет зависеть от того, как мы договоримся о разделении труда с иностранными коллегами, особенно с французами. Потому что у них есть какие-то свои планы. И если они будут с нами сотрудничать в рамках одного проекта, то все довольно ощутимо ускорится. Так как проект получается очень дорогим. А так мы сможем разделить расходы.

— А что планируется смотреть на Венере?

Нам в первую очередь интересен состав атмосферы Венеры. Мы его совсем не так хорошо знаем. Существуют всякие страшилки, что на Венере целые облака серной кислоты. Для нас существенен вопрос о том, насколько важны там парниковые газы. Из-за чего у Венеры такая высокая температура? На Земле парниковый эффект дает около 30 градусов по Цельсию, а на Венере— около 500. Но на нашей планете он постепенно растет. Возможно, на примере Венеры мы что-то сможем понять и о Земле.

Интересно, что у Марса совсем другая история: он, наоборот, потерял атмосферу. Интересно, почему? Что там главное? Мы, изучая планеты земной группы, смотрим, как бы два сценария эволюции Земли. Один— по марсианскому типу, когда атмосфера становится очень редкой, совсем слабенькой, почти потерянной, а другой— по венерианскому, когда атмосфера становится мощной, плотной, с громадным давлением. Куда нам двигаться? Или лучше оставаться на своей траектории?

— Что скажете насчет экспедиции на Марс?

Это планируется, но пока... Я был большим сторонником такого полета много лет. Однако сейчас понятно, что осуществить его очень сложно. То есть где-то стратегически Марс для нас интереснее Луны. Хочется же все-таки живьем увидеть, как выглядит Красная планета, но непонятно, как защититься от радиации. У Земли есть магнитное поле, мы защищены. А вот на Марсе, к сожалению, нет.

— Генеральный директор НПО имени Лавочкина Виктор Хартов в начале марта этого года заявил, что освоением Луны должны заниматься роботизированные комплексы? Что это за комплексы, и согласны ли вы с этим утверждением?

Это просто такое наукообразное название. Имеется в виду, что идет все время спор: кто в космосе должен играть первую скрипку— человек или робот? Получается, что чем больше мы узнаем о космосе, тем более он кажется враждебным и сложным. Поэтому генеральный директор НПО им. Лавочкина и говорит о том, что большинство задач может решаться роботами, но слово «освоение» в принципе предусматривает участие человека. Идет спор, у всех людей есть свои планы и интересы. Есть пилотируемая космонавтика, люди вложили туда много сил, опыта, и они, конечно, хотят, чтобы она развивалась. Все, о чем я рассказывал, мы делаем с НПО им. Лавочкина. Мой опыт больше всего связан с автоматическими исследованиями, с тем, что вы называли роботизированными комплексами.

Если мы будем решать какие-то серьезные промышленные задачи в будущем – добывать, например, на Луне торий, висмут или какие-нибудь редкие металлы, запасы которых на Земле будут исчерпаны, – то вряд ли там будет создан какой-нибудь новый ГУЛАГ, а зэки будут добывать руду, как это было на Колыме. Конечно, это будут делать автоматы. Но человек должен играть роль организатора, интеллектуальную роль. Даже на самом сложном заводе, например, по производству чипов, есть настройщики и наладчики.

— Мы сейчас активно сотрудничаем с Европой и Америкой. А что по поводу Китая? Какие-то совместные проекты планируются?

С Китаем мы работаем. На том же «Фобос-грунте» стоит маленький китайский спутник, который мы привезем к Фобосу, он будет вместе с нашим аппаратом около Марса летать и проводить измерения. Кроме того, с китайцами мы работаем и в плане исследований космической погоды. Это изучение Солнца, магнитных бурь, полярного сияния. У нас есть совместные планы. Но пока этим все ограничивается.

— В США сейчас идет активное изучение экзопланетных систем? Мы планируем как-то работать в этом направлении?

Вопрос на засыпку. На самом деле это самое интересное, самое важное, что вообще есть сейчас в науке. Это сенсация последних лет, но у нас по этому поводу, к сожалению, ничего нет. Такие исследования проводятся с помощью особых телескопов, у нас таких нет. Работа очень тонка. Представляете, там звезда в сотне световых лет, и мы должны зафиксировать ее маленькие, крошечные колебания. Чудо, что все это умудряются мерить.

В плане этих исследований мы, как говорится, отстали навсегда. Сейчас мы уже не можем гнаться за наукой по всем линиям. Мы можем производить только простые измерения, а какие-то тонкие все равно лучше не сделаем. А если делать что-то, то надо делать лучше.

— Из ваших аспирантов многие в России остались?

Кто-то уезжал, но сейчас эта мода прошла. Сейчас меняются условия работы, появляются льготы для молодежи. Уезжать стали реже. Многие работают в таком режиме: работают какое-то время в России, а потом на несколько месяцев уезжают за границу. Затем снова возвращаются.

Уезжали в основном в 1990-х годах. Сейчас ситуация другая. Главная проблема— с жильем. Если человек москвич, то ему, конечно, гораздо легче трудоустроиться. А если нет, то тут дело гораздо сложнее обстоит. Когда я учился, у нас большая часть приезжих решали проблему просто. Как вы думаете, каким образом?

— Наверное, женились?

Да. Когда я одному иностранцу это рассказал, он задумался и сказал: «High price to pay»(«Слишком большая плата»).

Вообще, сейчас заинтересованность наукой среди молодежи растет. К примеру, мы читаем в московских школах лекции, проводим дни открытых дверей, на которых зал обычно переполнен молодыми ребятами. В группе, которая идет работать в наш институт, сейчас конкурс— 12 человек на место, и 10 из них— москвичи. Одновременно и рейтинг науки поднялся.


http://stp.cosmos.ru/index.php?id=1137&no_cache=1&tx_ttnews[tt_news]=1331&cHash=b88b81c8c9e5eff7abd55fc0e47d8d13
http://www.federalspace.ru/main.php?id=2&nid=16137
Go MSL!

ronatu

Как бы обьединить вас с "Научная информация имеющая значение для исследования космоса"?????? :shock:
Когда жизнь экзаменует - первыми сдают нервы.

ZOOR

ЦитироватьКак бы обьединить вас с "Научная информация имеющая значение для исследования космоса"?????? :shock:
Не надо   8)
Я зуб даю за то что в первом пуске Ангары с Восточного полетит ГВМ Пингвина. © Старый
Если болит сердце за народные деньги - можно пойти в депутаты. © Neru - Старому

ronatu

Цитировать
ЦитироватьКак бы обьединить вас с "Научная информация имеющая значение для исследования космоса"?????? :shock:
Не надо   8)

ОК
Было бы предложено
:wink:  :wink:
Когда жизнь экзаменует - первыми сдают нервы.

Salo

http://rnd.cnews.ru/natur_science/news/top/index_science.shtml?2011/05/13/439971

На спутнике Юпитера обнаружен океан магмы
[/size]
13.05.11, Пт, 14:09, Мск


Спустя семь лет после того как космический зонд "Галилео" закончил свою миссию обследования Юпитера и его лун, нырнув в атмосферу газового гиганта, ученым, наконец, удалось объяснить некоторые странности, подмеченные им в магнитном поле планеты.

Вблизи спутника Ио магнитное поле сильно искажалось, и никто не мог назвать точную причину этого. Повторно проанализировав записи магнетометра давно погибшего зонда, ученые НАСА пришли к выводу, что в 30-50 километрах под поверхностью Ио находится гигантский океан магмы, расплавленной скальной породы, богатой магнием и железом.

Электропроводимость магмы Ио в миллионы раз выше, чем, например, электропроводимость скал на поверхности Земли. Она действовала на магнетометр "Галилео" так же, как действуют забытые в кармане монеты на металлодетектор в аэропорту, – магнетометр вблизи Ио начинал "звенеть". По характеру сигнала ученые смогли определить не только глубину залегания океана магмы, но и толщину слоя. Она составляет как минимум 50 километров и более или менее равномерно распределена под всей поверхностью спутника. По мнению ученых, масса океана составляет по меньшей мере 10% от всей массы Ио. По оценкам, температура магмы – около 1200°C.

По объему Ио в четыре раза меньше Земли и в шестнадцать раз меньше по массе, однако сейсмические процессы в недрах спутника намного более активны. Сегодня Ио – самое сейсмически активное небесное тело Солнечной системы. Ежегодно вулканы юпитерианской луны извергают в 100 раз больше лавы, чем земные вулканы, и расположены они не вдоль тектонических разломов, как на Земле, а равномерно по всей поверхности спутника.

Миллиарды лет назад, считают ученые, такие же океаны горячей магмы были у Земли и Луны, однако со временем они остывают. На Ио такого остывания не происходит из-за соседства с Юпитером – его гравитация вызывает в магматическом океане Ио сильные приливы, нагревающие спутник.
"Были когда-то и мы рысаками!!!"


instml

Наноспутники изучат верхние слои земной атмосферы
ЦитироватьСемь миниатюрных аппаратов в ближайшие годы попытаются разузнать как можно больше о ветрах и потоках заряженных частиц, которые курсируют на границе Земли и космоса.

Чтобы разнообразной космической технике хорошо и беспроблемно леталось, наука должна всё знать о верхних слоях атмосферы. В ионосфере обитают телекоммуникационные спутники, и качество их сигнала зависит от поведения окружающей среды. А термосфера может нагреться под влиянием солнечного ветра, что окажет негативное воздействие на орбитальный корабль.

Для понимания происходящих в этих слоях процессов нужно знать направления и температуру ветров, а также характеристики заряженных и незаряженных частиц. Однако здесь эти показатели существенно меняются в зависимости от точки наблюдения. «Нам нужны как минимум полсотни спутников», — мечтательно заявляет специалист НАСА Фред Герреро.

Десять лет назад, когда он задумывал проект Winds-Ion-Neutral Composition Suite (WINCS), о таком расточительстве не могло быть и речи: стоимость одного научного аппарата могла составлять $100 млн и больше. Но времена потихоньку поменялись, и на выручку исследователю пришла технология наноспутников (CubeSat) — устройств кубической формы с 10-сантиметровым ребром и массой 1,33 кг. Благодаря своей дешевизне (менее $100 тыс., включая выведение на орбиту), наноспутники становятся идеальным инструментом для выполнения задач, требующих массовости, — таких как поиск экзопланет.

Г-н Герреро и его коллеги поместили в подобный кубик четыре спектрометра и три детектора, потребляющие в сумме всего 1,3 Вт. Несмотря на свою малость, приборы обеспечивают всестороннее изучение определённого участка атмосферы.

Получив в прошлом году финансирование от Центра космических полётов имени Годдарда, специалисты повысили точность и надёжность оборудования до приемлемого уровня и подготовили к запуску семёрку мини-спутников. Первый из них отправится в небо этой осенью.
http://science.compulenta.ru/626434/

http://www.nasa.gov/mission_pages/sunearth/news/wincs.html
Go MSL!

instml

http://solarsystem.nasa.gov/eyes/index.html

Околоземные научные спутники NASA







TDRS, THEMIS, IBEX



Go MSL!

Pavel

Так как тема

Экономическое обоснование перспектив космонавтики

Благополучно исчезла, решил продублировать сюда, имхо, единственный полезный пост оттуда

ЦитироватьСейчас листаю отчет по НИР "Технико-экономическая оценка ОКР по завершению создания самолета-носителя Ан-225-100СН", подписанное Балабуевым в 1998 г. Авторы:
- зам. главного конструктора А.Г.Вовнянко;
- начальник РИО-14 И.И.Сердюк;
- ответственный исполнитель Ю.И.Кормченко;
- исполнители: М.С.Лапицкий, В.А.Ромененко.
занятный документ на 29 листах. Самая полная из имеющейся у меня инфы по "Мрии". Много неожиданных интересностей - например, максимально допустимая скорость 530 км/ч. Максимальная рулежная масса 609 тонн, максимальная посадочня - 600 т. Ресурс 7000 посадок или 30000 летных часов. Максимальный груз 250 тонн внутри и снаружи, максимальная масса моногруза 210 тонн, диаметр груза на внешней подвеске до 10 м. Цена летного часа в составе МАКСа $22 тыс.
Потом идет длинный перечень доработок с указание номеров шпангоутов, доработки фюзеляжа, ОЧК крыла, электросистемы, систем оборудования, БРЭО, планы-графики и сметы. Указано, что первые летающий экземпляр в роли самолета-носителя сможет поднимать только 250 т., а если достраивать второй, то возможно изначальное изменение конструкции, позволяющее повысить вес груза до 275 т с размещением на борту порядка 10 т оборудования обеспечения пуска.
С движками Д-18Т высота пуска в пределах 7500-8500 м, с английскими Trent - до 9500 м.
Я тоже могу в это не верить или тяжело это себе представлять, но есть документы, сомневаться в которых у меня оснований нет.

instml

ЦитироватьТак как тема

Экономическое обоснование перспектив космонавтики

Благополучно исчезла, решил продублировать сюда, имхо, единственный полезный пост оттуда

ЦитироватьС движками Д-18Т высота пуска в пределах 7500-8500 м, с английскими Trent - до 9500 м.
Я тоже могу в это не верить или тяжело это себе представлять, но есть документы, сомневаться в которых у меня оснований нет.
Не захламляйте тему своими АКСами. Она не для такой участи предназначена.
Go MSL!

Pavel

Моими????  :shock:  :shock:  :shock:

instml

ЦитироватьМоими????  :shock:  :shock:  :shock:
А чьими? Мало было тем про АКС? Найдите любую или новую заведите, если так хочецца. А тут раздел про АМС и научные спутники.
Go MSL!