Интервью : "Роскосмос": проблемы и перспективы развития. Откровенный разговор с Руководителем космического агентства
С. БУНТМАН: Доброе утро, Сергей Бунтман сейчас у микрофона, потому, что у нас сегодня особенный «Разворот». У нас непривычный, всё переносится на 10 часов, все наши обычные «Разворотные» утренние рубрики. Потому, что у нас в гостях Владимир Александрович Поповкин, руководитель федерального космического агентства, «Роскосмоса». Здравствуйте, Владимир Александрович.
В. ПОПОВКИН: Доброе утро.
С. БУНТМАН: Рад приветствовать здесь, в этом качестве, уже. Ну, мы от тяжелых дел никуда не уйдём, Владимир Александрович. И «Фобос грунт», и что с ним произошло. Я думаю, что здесь кроме экзотических версий, конечно нужен, и он есть, я уверен. Есть анализ причин того, что произошло. Почему миссия оказалась не только не выполнимой, но не выполненной. Что произошло? Вот если подвести итоги, где основная причина, где дополнительная причина того, что «Фобос грунт», не выполнил свою задачу?
В. ПОПОВКИН: Мы очень серьёзно подошли к анализу этой аварии. И не просто с моим решением, а с совместным решением. С академией наук, мы создали эту комиссию, в которой разбиралась причина. И когда мы думали, кого назначить руководителем этой комиссии, то мы не нашли никого более авторитетного, чем Юрий Николаевич Коптев, который в своё время, возглавлял эту комиссию. Со стороны академии наук, это был Лев Зеленый, это руководитель института космических исследований. И академик Маров. И целый ряд ещё людей, это в этой комиссии было порядка 100 человек. И рассматривали все версии. И комиссия пришла к выводу, что причины невыполнения миссии, как вы сказали, явилось то, что тяжелые заряженные частицы, поразили 2 микросхемы, которые составляли основу БЦВМ, это бортовой цифровой вычислительной машины, которая находилась...
С. БУНТМАН: То есть, собственно, главного бортового компьютера.
В. ПОПОВКИН: Да. И прошел его рестарт. То есть, перезапуск.
С. БУНТМАН: Самопроизвольный? Из-за воздействия частиц?
В. ПОПОВКИН: Из-за воздействия частиц. Алгоритм был заложен такой, что после... Если такая версия случается, и проходит рестарт, то он ждёт команды с земли, на дальнейшее выполнение операции. Это такая программная ещё была как бы, ошибка. Диапазон этот был, икс-диапазон, он предназначен для... По алгоритмам, должны были с этим кораблем, работать в дальнем космосе. И попытки все, особенно в первые дни, связаться, было очень тяжело. Потому, что орбита, порядка 200-т километров, он просто моментально пролетал над этими станциями. Кроме того, эти станции надо было доработать, чтобы сделать сигнал более слабый. Потому, что мы боялись, что мощным сигналом мы можем прожечь приёмные устройства. В итоге, произошло естественно, со временем разряжение аккумуляторных батарей, и в связь с ним выйти не удалось, и мы его потеряли. Как вы знаете, 15 января он затонул в Тихом океане, в районе Южной Америки.
С. БУНТМАН: Владимир Александрович, скажите, пожалуйста, вот выдвигалась версия, вот внешнего воздействия, что это станция американская, на Маршалловых островах, могла повлиять на «Фобос грунт». Как, вот эта версия, серьёзно рассматривается?
В. ПОПОВКИН: Ну, понимаете, когда рассматривали первые различные причины, почему перестала работать, то мы... Комиссия пришла к выводу, что основной причиной, это выход из строя бортовой цифровой вычислительной машины. Значит, смотрите, какие на неё могли быть воздействия. И аварийная комиссия, принцип её работы заключается в том, что даже самые невероятные версии, имеют право на жизнь. И они должны рассматриваться.
С. БУНТМАН: То есть, вплоть до инопланетян.
В. ПОПОВКИН: Да. И естественно, они рассматривались. И комиссия проводила эксперимент, по подтверждению. Мы делали эксперимент, показал, что вот этот поток, высокоэнергетического излучения, на таких расстояниях, эти бы микросхемы не выбил. Поэтому, после этого, мы отказались. Ну, им надо было провести эксперимент, убедиться, да это не возможно.
С. БУНТМАН: А скажите, пожалуйста, ещё одна версия, что основная часть вообще микросхем, была контрафактной. И изначально, было, как пишут, всем понятно, что «Фобос грунт» не полетит вообще, и вот история о контрафактных элементах, она какой-то сейчас размах приобретает очень большой.
В. ПОПОВКИН: Ну, я много слышал об этом, что он никогда не полетит. Мне просто обидно за тот большой коллектив людей, который это делал. И, в общем-то, решение о запуске принимала Госкомиссия, и если бы хоть кто-то знал, что есть вероятность невыполнения миссии, особенно, на начальном этапе, самом. То я думаю, никто бы не пошел на этот пуск. Был риск, конечно. Риск был, потому, что 15 лет, мы ничего не делали в межпланетных исследованиях.
С. БУНТМАН: 15 лет, да?
В. ПОПОВКИН: 15 лет.
С. БУНТМАН: Какая была последняя у нас экспедиция межпланетная?
В. ПОПОВКИН: Ну, она была тоже Марс, и тоже неуспешная. Он сразу затонул, разгонный блок не включился. И естественно, за эти 15 лет, мы не могли просто использовать те решения, которые закладывались. Если 15 лет назад предыдущий (неразборчиво), то они все закладывались 20-25 лет назад. Эту элементную базу нельзя было использовать. И поэтому, родилась совершенно новая идея, по созданию новой платформы. Унифицированной, которую можно использовать при изучении различных планет. Это хорошие идеи. Но когда всё это проектировалось, в начале прошлого века, да?
С. БУНТМАН: Да.
В. ПОПОВКИН: В конце прошлого века. В 98-2000-х годах. То в принципе, мы знаем, что тогда был дефицит финансирования. И вместо того, чтобы выбрать хорошую ракету, как «Протон», где можно было бы и большую массу использовать, и можно было бы использовать более старое проверенное решение, с точки зрения массовой отдельной полезной нагрузки. То первоначально, использовали ракету, выбрали ракетоноситель «Союз». И естественно, это было ужималось, всё по массе, и пытались, конструкторы, уменьшить массу. Вот если например, взять фрегат штатно, эта платформа на базе фрегата делалась.
С. БУНТМАН: Так.
В. ПОПОВКИН: То такой БЦВК, во фрегате, порядка 30 килограмм весит. Но там, только отечественная элементная база. То здесь, в этом, она весит 1,5 килограмма, но она импортная. Что касается контрафакта, мы не говорим, что там контрафакт. И в общем-то, штатный прибор, (неразборчиво) штатные вот эти микросхемы, при воздействии тяжелыми, не заряживающими частицами, они действительно, дали сбой. Не контрафакт, реально. Но суть в том, что вообще, когда есть проблема, импортной электронной компонентной базы. Потому, что нам очень тяжело выйти на поставщиков, это всегда посредники. И есть вероятность такого контрафакта, и он бывает. Мы сегодня в отрасли, создали 2 центра сертификации, всей импортной электронной компонентной базы.
С. БУНТМАН: А на базе чего, центры эти созданы?
В. ПОПОВКИН: Один на базе предприятия ракетной космической системы, которая находится здесь, в Москве. И второй, на базе предприятия, которое Решетнёво, которое находится в Красноярске. И всю элементную базу, мы вынуждены проверять. На воздействие, в том числе и сейчас, мы работаем с «Росатомом», и на воздействие тяжелыми этими частицами. Ну, я ещё раз говорю, все эти технические решения, которые были в «Фокусе», они были приняты в конце прошлого, начале лета.
С. БУНТМАН: То есть, здесь можно скорее говорить об устаревшей базе, чем о контрафактной, или не проверенной?
В. ПОПОВКИН: Ну, будем говорить так. Нет, больше устаревшая база. В том, что те принципы, которые были в те годы, они сегодня совсем изменились. Мы просто уже не раз обжигались на этом. Но это было сделано в те годы. Таких, например, этой базы, таких элементов, более 8 тысяч, на «Фобосе грунт». Это не просто одна, две штуки, которые можно заменить.
С. БУНТМАН: Я напоминаю, Владимир Александрович Поповкин. Владимир Александрович, а перспектива в чём? В создании своей базы? Вот об этом говорят, создание своей базы, и Дмитрий Рогозин об этом тоже недавно говорил, необходимо. Или надежные контакты, непосредственные, с крупными производителями.
В. ПОПОВКИН: Ну, это должно быть движение в двух направлениях. Это естественно, сегодня мы не можем одним мгновением, создать отечественную электронную компонентную базу. Нам надо перепрыгнуть через 2-3 поколения микросхем, чтобы выйти на их (неразборчиво).
С. БУНТМАН: Ну, приходится...
В. ПОПОВКИН: Это надо делать. И сегодня, этим «Минпромторг» занимается. И в Зеленограде создаются. И я знаю, что «Ростехнологии» занимаются этим вопросом. Ну, пока это не появится, надо естественно, мы вынуждены использовать импортную. Но я ещё раз говорю, основа – это выход на поставщиков, непосредственно. К сожалению, большинство делается в Америке. Вы сами понимаете, какие там сложности. И второе – это сплошная проверка импортной электронной компонентной базы, пока не появится своя. Но свою необходимо делать.
С. БУНТМАН: Ну, вот вы говорили, что два, действительно, центра были созданы. Они не успели проверить то, что предназначалось «Фобос»?
В. ПОПОВКИН: Будем говорить так. Всё, что сегодня изготавливается, проверяется. «Фобос», я ещё раз говорю, это было заложено...
С. БУНТМАН: То есть, «Фобос» ещё не входил...
В. ПОПОВКИН: Эти приборы, эта бортовая машина, она была сделана в 5-м и в 6-м году, до принятия всех этих решений. Сейчас, идёт сплошной контроль, проверки импортной элементной базы.
С. БУНТМАН: Ещё одна вещь, достаточно важная. Почему необходимо было именно осенью 11-го года запускать «Фобос». И были ли сомнения, что лучше может быть отложить, лучше перепроверить. Тем более, что вот, как вы говорите, когда была создана база, именно электронная. А почему нужно было запускать именно в ноябре 11-го года?
В. ПОПОВКИН: Есть расположение планет, и вся...
С. БУНТМАН: Вот это необходимо пояснить, Владимир Александрович.
В. ПОПОВКИН: Есть расположение планет, и в ноябре 11-го года, Марс находился на самом ближнем расстоянии к Земле. И энергетика была рассчитана так, что только в этот момент, эта станция, могла достигнуть спутника Марса «Фобос». И это окно действовало с той энергетикой ракеты, с тем запасом топлива. Этот запуск должен был произойти, не позже 16-го ноября 11-го года.
С. БУНТМАН: То есть, грубо говоря, можно сказать, вот было такое окно у нас. И следующее окно...
В. ПОПОВКИН: Следующее окно у нас появится в 15-м году, и он будет гораздо хуже по расстояниям, чем окно 11-го года.
С. БУНТМАН: А новый «Фобос» будет? Я не говорю дешевле, как об этом часто...
В. ПОПОВКИН: Нас попросили наши коллеги, из европейского космического агентства, рассмотреть возможность участия в их программе, за Марс. И просьба была в том, чтобы Россия предоставила просто ракету, для того, чтобы запустить их спутник в 16-м году.
С. БУНТМАН: Ну, то есть, для перевозки. Перевозчик, да?
В. ПОПОВКИН: Да. Мы поставили как бы, начальное условие о том, что мы готовы сотрудничать в этой программе, но при одном улови, что мы являемся полноценными участниками процесса, и нам есть, что поставить, какую научную аппаратуру, на те космические аппараты, которые они делают, в рамках этой программы. И на сегодня, принципиальное согласие Европа на это дала, и сегодня идут переговоры. От результата этих переговоров, и зависит, то ли мы пойдём дальше, и самостоятельно, то ли, мы пойдём международной кооперации.
С. БУНТМАН: А что лучше? Или тоже зависит от задач? Потому, что мне здесь пишут, например: «Не надо, хватит местечковых космических программ, надо участвовать в больших международных проектах».
В. ПОПОВКИН: Международный проект, конечно, более интересный, более выгодный. Нельзя быть на передовых рубежах науки, во всех отраслях. И когда собирается международная кооперация, то вся научная аппаратура, по различным направлениям, начиная со спектрометров, и кончая забором грунта, и определения химического состава. То естественно, когда международная кооперация, то вся научная аппаратура выбирается та, которая сегодня является самой передовой, на земле. И когда это международная операция, то нет никаких, как правило, ограничений, на использование этой аппаратуры. Естественно, эффективность таких миссий, намного выше. И, будем так говорить, даже сегодня, есть европейские какие-то программы, они просят у нас какие-то приборы вставить. Но есть какие принципы? Если ты участник международной программы, то вся информация научная, распространяется тебе в режиме онлайн. Если же ты не участник этого, то участники сначала смотрят, делают все открытия, а в большой научной общественности это (неразборчиво) либо через полгода, либо через год. Поэтому, выгодно участвовать в международной кооперации, ещё раз говорю. Во-первых, это, как я уже сказал с точки зрения научной, это более эффективно. И второе – это конечно, с точки зрения экономики. Всегда, когда происходит разделение труда, то можно за меньшие средства, получить по сути дела, тот же эффект.
С. БУНТМАН: Да. Но всё равно, национальные программы, вы считаете, нужны.
В. ПОПОВКИН: Ну, есть национальные программы, где мы обязаны их делать сами. Это престиж страны, это решение многих социальных, экономических вопросов. Например, система «Гланас», которая... Вот мы привыкли говорить очень плохо, да, о прошлом годе. Я понимаю, пять аварий, это перебор. Значительный перебор того, что могло быть. То, что произошло. Но были и другие события в 11-м году. Что бы не говорили, мы завершили формирование орбитальной группировки «Гланас». И теперь, мы можем всему миру, предоставили эту систему, для использования. Но в первую очередь, мы для себя должны научиться её использовать, и использовать активно. Мы в течении 10-11 года, заключили практически соглашение, со всеми регионами РФ, по внедрению, и созданию там центра космических услуг, которые будут использовать уже в региональном масштабе. Данные навигации, дистанционного зондирования земли, связи, картографии. То есть, такие центры, которые действительно делают так, чтобы было понятно, для чего там вся эта группировка работает. Что ещё? Мы закончили такой контракт, с европейской (неразборчиво) как создание старта на их космодроме, в (неразборчиво), французской (неразборчиво).
С. БУНТМАН: Это вы годно достаточно?
В. ПОПОВКИН: Это такая прорывная вещь. Это можно сказать, вот как бы, если сравнивать... Нас часто сравнивают с «Росатомом», рядом. Это по сути дела, построить атомную станцию, за рубежом.
С. БУНТМАН: Только, без возможности катастрофы.
В. ПОПОВКИН: Ну, это...Причём, мы её построили, мы очень много мы заняли людей, мы когда строили старт. Но самое главное, что теперь любой запуск, к нам придёт (неразборчиво), и скажет: «Сделайте для нас ракеты». Для того, чтобы всё использовать. То есть, мы обеспечивали приток инвестиции, на годы вперед. Поэтому, это такой, очень значительный...
С. БУНТМАН: Мы сейчас, Владимир Александрович, мы прервёмся. Я напоминаю, что Владимир Александрович Поповкин, руководитель «Роскосмоса». Выговорите, что хотите задать вопрос. Если хотите, то вы его и задавайте. +7-985-970-45-45, у вас есть СМС для этого, и аккаунд @vyzvon, если вы их твиттера, быстренько задаёте вопросы. И Владимир Александрович на них ответит, но через 5 минут мы продолжим.
НОВОСТИ.
С. БУНТМАН: Ну что же, мы продолжаем. Владимир Александрович Поповкин, руководитель «Роскосмоса». Приходят ваши вопросы, +7-985-970-45-45, аккаунд @vyzvon, тоже у нас работает. Вижу голубенькую птичку у меня здесь на экране, значит всё работает. Владимир Александрович, мы говорили только что о Куру. Да, близко экватора, это всегда как-то так зависть брала, что есть у людей экватор близко. Здесь спрашивает Алексей у нас: «Участвует ли Россия, в программе «Морской старт»? Могу сказать да, а Владимир Александрович скажет подробно.
В. ПОПОВКИН: Ну, после некоторого перерыва, когда были финансовые проблемы с «Морским стартом», на сегодня РКК «Энергия», по сути дела, выкупила этот «Морской старт» у «Боинга», и является собственником его. Через ряд филированных структур.
С. БУНТМАН: Объясните, что это такое? Для тех, кто может быть, не знает. Что такое «Морской старт»?
В. ПОПОВКИН: Ну, по сути дела, это тот же старт, который есть на Байконуре с ракетой «Зенит», только сделан на морской платформе, и похожи на какие-то примерно, нефтедобывающие платформы, только гораздо большего размера. Платформа может доплыть до экватора, и по сути дела, в самых выгодных (неразборчиво) условиях, осуществить запуск ракетоносителя. И в прошлом году, мы осенью провели такой запуск. Сейчас, вместе...
С. БУНТМАН: Я видел в прямом эфире, это было потрясающе.
В. ПОПОВКИН: Сейчас вместе с «Энергией», мы строим бизнес-план, для того, чтобы сделать, чтобы этот запуск был рентабельный. Эта платформа была рентабельной. И ведем работу среди заказчиков, по поиску полезных нагрузок. Для того, чтобы он был рентабелен, надо хотя бы, 3-4 пуска в год делать. На ближайшие 2 года, такие уже запуски мы имеем.
С. БУНТМАН: А это в основном спутники связи, или что?
В. ПОПОВКИН: Это в основном да, это спутники связи, потому, что основа сегодня группировки, это стационарная орбита, и как раз, с экватора выгодно эти орбиты запускать. Потому, что если это касается ДЗЗ, или там метио, на синхронных орбитах то их можно запускать и с российских космодромов, это энергетика примерно такая же.
С. БУНТМАН: Владимир Александрович, а вот мы говорили сейчас о рентабельности, о финансах. Но всё-таки, «Роскосмос» считает, что нужно очень крупное финансирование, со стороны государства.
В. ПОПОВКИН: Я скажу так, что государство никогда не отделяло в последнее время «Роскосмос», и по сути дела, все наши заявки удовлетворялись. Потому, что правительство понимает роль космоса, особенно для нашей страны, которая протяженность занимает 7-ю часть планеты, и без космических технологий, управлять такой страной, наверное, тяжело. И доносить туда цивилизацию, особенно в удалённые уголки, с точки зрения интернета, связи, без спутниковых технологий, практически не возможно. И вот если и в прошлом году, у нас было финансирование, порядка 100 миллиардов рублей, то в этом году, 150. В следующем, 175. А в 14-м, мы пересекаем планку 200-т миллиардов. То есть, по сути дела, когда мы сейчас разрабатываем стратегию до 30-го года, и вот даже на этом уровне финансирования, 200-т миллиардов, мы видим, что практически, мы все задачи можем решить. Все задачи, которые необходимы, которые интересны, которые согласованы с академией наук, и скомплексированы.
С. БУНТМАН: Ну, вот смотрите, здесь, с одной стороны, нужно дополнительное финансирование. С другой стороны, нужна переорганизация крупнейшая, и производство исследовательских центров. Нужна она, или... Вот есть два мнения, что всё плохо, надо всё делать заново. Второе мнение, нужно только восстановить то, что было при Советском Союзе. То есть, мне здесь, версия 2:0. Для освоения космоса, нужна СССР, версия 2:0. Вот ваше мнение, где здесь найти?
В. ПОПОВКИН: Ну, мы живём в другой сегодня стране, это не СССР. И сегодня совсем другой экономический уклад жизни у нас. И построить новую, командную систему, при всей гениальности Серея Павловича, Королеву сегодня просто не удастся. Сегодня совсем... У нас нет ни ЦК, нет ни Совета обороны, которые были. Нет коммунистической партии, когда многие боятся потерять билеты. Нет лагерей, которые... Почему люди иногда работали? В лагеря не хотелось попадать. Сегодня этого нет, сегодня должны быть другие стимулы, и другая заинтересованность людей. Это уровень зарплаты, это какие-то социальные блага. Это должна быть хорошая идея, которой люди будут хвачены, будет интересно работать. Вот это, сегодня мы в основу полагаем. Второе, что касается промышленности. Конечно, легко построить новый завод. Но для того, чтобы там люди заработали, по конструированию космической техники, должно пройти 1-2 поколения, чтобы воспитать эту школу. Школу двигателя строения, школу автоматических там, космических аппаратов. Школу баллистиков, которые всё это рассчитывают. Это такие школы, которые сегодня существуют. У нас трудность в чём? У нас промышленность как бы, вся осталась советской. И загрузка её сегодня, на 43%. То есть, на половину, она не загружена. Второе, как бы, мы сегодня завершили вертикальную интеграцию. Вот каждое предприятие, выпускник конечной продукции, он под себя, собрал всю кооперацию, которая была. Которая на него работала. И это было наверное правильно, потому, что мы эту кооперацию, слава Богу, сохранили. От лихих там 90-х годов. И они в основе не по приватизировали, не разводили...
С. БУНТМАН: Это вертикальная интеграция. А теперь, что надо сделать?
В. ПОПОВКИН: Теперь же, я уже сказал, что отрасль перенасыщена. Она занята меньше, чем на 50%, загружена. Теперь, нужно сделать горизонтальную интеграцию. И для чего? Чтобы посмотреть. Вот делает несколько организаций, космические аппараты. Их надо горизонтально синтегрировать, сказать, что нужно, и от чего нужно отказаться, отбросить. Посмотреть, что... Посмотреть эффективность, инновационные планы, которые сейчас мы создаём. И сказать, да, вот это отбросим, вот тут, чтобы мы были мировыми, да, надо что-то построить. Да, тут надо такую технологию закупить. От многого надо отказываться.
С. БУНТМАН: Кто решать будет? Вице-премьер Рогозин, вы, кто будет решать? Кто это должен решать?
В. ПОПОВКИН: Мы будем готовить, «Роскосмос» будет готовить. У нас есть целый ряд дирекций создан, в который не только чиновники входят, но туда входят и представители академии наук, и представители предприятий, по разным направлениям (неразборчиво). Но всё, конечно, это утверждаться будет правительством, военно-промышленной комиссии.
С. БУНТМАН: Здесь о деньгах, и о структуре. Вот Вячеслав нам пишет: «В космической отрасли, много менеджеров с большими зарплатами, и мало инженеров с маленькими. Поэтому, нужно денег побольше.
В. ПОПОВКИН: Хороший вопрос. Я когда пришел, вот, всё тоже дивился размером зарплат высшего менеджмента предприятий. Честно говоря, на сегодня, мы со всеми директорами переписали контракты, и директор получает 5 окладов, средней заработной оплаты, по предприятию.
С. БУНТМАН: Пять средних, да?
В. ПОПОВКИН: Да, пять средних.
Второе, мы убрали все парашюты, и сказали, что он будет получать 0,15 от прибыли предприятия, за год. При условии, выполнения «Гособоронзаказа», «Госзаказа», и всех планов, которые государство ему задало. Это был больной процесс, но мы его завершили в прошлом году. Второе, вот что даст эта горизонтальная интеграция, она нам позволит, по сути, где-то в 2 – 2,5 раза, уменьшить как раз, вот этот управленческий аппарат. Для того, чтобы как раз, больше зарабатывали инженеры. И нам важно сохранить вот эти школы конструкторских бюро, технологов, которые есть, которые знают, что делают.
С. БУНТМАН: А вот совмещение должностей, когда менеджер, становится при этом конструктором. Я понимаю, если конструктор становится менеджером. Но это такая тоже, Сергей Палыч, вот такое всё. А вот как с этим быть? Потому, что менеджеры, которые становятся главными конструкторами...
В. ПОПОВКИН: Знаете, ещё раз говорю, это было оправданно, наверное, в 90-х, начала 2000-го года, когда было взять... Надо было всё (неразборчиво), и не дать предприятию развалиться. И там, наверное, имело право это на жизнь. Но, к сожалению, в эти же годы получилось так, что он был на предприятии экономистом, и финансистом. А сегодня генеральным директор, генеральный конструктор.
С. БУНТМАН: Но это красиво, плюс, объединение всех возможных окладов.
В. ПОПОВКИН: Ну, сегодня, мы очень долго смотрели. И сегодня это не оправданно. Для того, чтобы быть генеральным конструктором, надо лет 10 посидеть в отделе, конструкторском бюро, и попроектировать систему, поразрабатывать её. Для того, чтобы понимать потом, как более сложная система работает. Ну как можно стать генеральным конструктором, ну, будем так говорить, если ты до 50-ти лет прослужил в вооруженных силах строевым там командиром, или не важно, кем. Пришёл в 50 лет, стал директором, используя свой там управленческий опыт. Ну, ты хороший (неразборчиво), но какой ты конструктор? Да, ты можешь быть хорошим эксплуатационником, исходя из опыта (неразборчиво), но ты не конструктор. Или будучи финансистом на предприятии, как я уже сказал, до 40 лет. Как он в 50 стал генеральным конструктором, сложнейших систем? Ну, мы просто смешим себя. И в этой ситуации, когда мы начинаем разговаривать в международной лини, по международным организациям, то просто разный уровень разговоров. Хотя, в этом же предприятии, есть там замы, которые действительно, настоящие академики, которые в 25 лет, защитил кандидатскую диссертацию, в 35 лет докторскую. Который, он действительно, прошел все курсы.
С. БУНТМАН: Значит, они должны быть главными конструкторами.
В. ПОПОВКИН: И система у нас должна быть какая? Генеральный конструктор, должен генерировать идеи, а генеральный директор, смотреть финансово они состоятельны или нет, и обеспечивать реализацию этих идей.
С. БУНТМАН: А две вещи ещё. Вот Виктор спрашивает, сокращается ли финансирование пилотируемых программ? Потому, что мы сейчас говорили в основном от «Фобоса», говорили о непилотируемых аппаратах.
В. ПОПОВКИН: Вот я всё время говорил, что у нас неоправданно высока, доля пилотируемой космонавтики.
С. БУНТМАН: Почему?
В. ПОПОВКИН: И она у нас сегодня составляет 40%, по результатам 11-го года. 42%, если говорить точно. И такой вот доли пилотируемой космонавтики, она нам не позволяет развивать научный космос, и автоматические аппараты. ДЗЗ, метеорологии. Потому, что очень большая нагрузка на бюджет. И вот это увеличение, про которое я говорил, в 12-м, 13-м, 14м году, как раз позволяют... Ну как бы, космос пилотируемый не уменьшаем в абсолютном варианте объём. И он продолжается. Но его доля растёт. Уменьшается за счёт увеличения.
С. БУНТМАН: Уменьшается, потому, что повышается...
В. ПОПОВКИН: Да, и позволяет нам развивать другие направления. Но мы понимаем, что пилотируемый (неразборчиво) – это, во-первых, престиж. Что бы не говорили по автоматам, даже вот история с «Фобос грунт», если бы это была обслуживаемая вещь, то человек, ну, поправите. Но, к сожалению, это не было предусмотрено. И многие вещи, без человека, сегодня в космосе, не возможно.
С. БУНТМАН: «Как вы оцениваете «Марс 500»»? Здесь нам пишут.
В. ПОПОВКИН: Ну, я скажу, что это очень полезная была вещь. С точки зрения познания психологии человека, на очень большое время, в ограниченном пространстве.
С. БУНТМАН: Замечательный ответ. Это означает, что на марс не полетим.
В. ПОПОВКИН: Нет, почему? Мы сейчас серьёзно рассматриваем возможность повторения этого эксперимента в космических условиях, и ведем как бы... Учитывая, что у нас международная станция, мы ведем консультации и с НАСО, и с Европейским космическим агентством, чтобы эти были согласованы вещи. И, наверное, мы пойдём на такой эксперимент, и в космосе. Потому что, что бы не было, человек должен быть и на Марсе, и, наверное, на луне. Только не так, как в 69-м году. Просто оставить след человека, а...
С. БУНТМАН: Но и сказать, что это большой прыжок.
В. ПОПОВКИН: Есть очень многого, что можно делать с помощью луны. Это и астрономические лаборатории, и слежение за солнцем.
С. БУНТМАН: Так почему, как спрашивает здесь слушательница, она совершенно, как Катерина. «Отчего люди не летают. На луну»?
В. ПОПОВКИН: Я как раз, про луну сказал.
С. БУНТМАН: Да, отчего же тогда всё это время, с 69-го, ну, с начала 70-х, когда программа «Аполлон» кончилась, почему не летают?
В. ПОПОВКИН: Ну, «Аполлон» - это была политическая вещь. Надо быть первым на луне. У нас тогда... Мы не всегда понимали для чего, но нужно было быть первыми. Первым человеком в космосе, первый выход в космос, первая стыковка, первый полет на луну, Снятие обратной стороны луны. А сегодня, наука созрела для того, чтобы действительно, луну можно использовать. И естественно, сегодня и все, у кого есть...
С. БУНТМАН: Считай, созрело всё-таки.
В. ПОПОВКИН: Да, созрело, для того, чтобы её использовать. И я думаю, что к 20-му году, человек будет на луне. Это довольно-таки близко. И как раз к этому, я хотел сказать ещё один вопрос. Мы объявили открытый конкурс набора космонавтов.
С. БУНТМАН: О!
В. ПОПОВКИН: Мы сделали это впервые, и очень долго мы боролись с различной бюрократией, но мы сделали так, что конкурс будет открыт. И любой гражданин России, обладающий нормальным здоровьем, имеющий техническое образование, или медицинское, может попробовать себя, в роли кандидата в космонавты.
С. БУНТМАН: А как это определить можно?
В. ПОПОВКИН: И как раз, наверное, именно вот этот... Эта информация о конкурсе, висит и на сайте «Роскосмоса», и на сайте центра подготовки космонавтов. И мы рассмотрим все заявки, там создана специальная система по отбору. Сначала, конечно, завышенный отбор, потом медицинские комиссии. Там уже людей. Но я скажу, что как раз этот отряд, наверное и будет готовиться на Марс. Ой, на луну, я прошу прощения. На Марс – это 30-е годы, я думаю, это ещё рано.
С. БУНТМАН: На Марс – да, это 30-е. Ну, почем? И на Марс, наверное тоже вот, следующий отряд. Но мы очень далеко ушли в будущее. Скажите, пожалуйста, мы очень любим, что когда летят головы, наказываются виновные. Но самое главное, будет ли, и когда будет опубликован подробный отчет комиссии? Потому, что важно понять. У меня слушатели здесь, всё время спрашивают. Вот вы говорите об элементах, а какие элементы поразило? Почему только эти элементы? Почему только «Фобос» у нас попал под раздачу тяжелых частиц, если это так? Вот почему, вот сотни почему, и тысячи версий. Будет ли гласно, публично, результаты опубликованы? Подробно? Потому, что очень много людей, понимающих есть на свете, которые поймут даже сложные вези, если они будут опубликованы.
В. ПОПОВКИН: Ну, учитывая такой интерес к этой проблеме...
С. БУНТМАН: Да.
В. ПОПОВКИН: Мы опубликуем на сайте «Роскосмос», основные выводы, и те версии, которые рассматривала аварийная комиссия. Я думаю, что это сегодня-завтра, на сайте появится «Роскосмоса».
С. БУНТМАН: То есть, уже в ближайшее время, сегодня-завтра, да?
В. ПОПОВКИН: Чтобы не было этих разговоров, как бы слухов, пусть посмотрят по факту, кто работал, как работал, какие версии мы рассматривали, почему. Это не догадки аварийной комиссии. Всё, что стоит за словами, которые произносил я, которые в Воронеже произносил Юрий Николаевич Коптев, это всё подтверждено экспериментально. И поэтому, эта комиссия, так долго работала. Создавались стенды, создавалось такое макетирование, которое могло бы подтвердить, или опровергнуть эти версии. И почему это (неразборчиво), я ещё раз скажу, на первом витке, всё раскрылось, у «Фобос».
С. БУНТМАН: Да.
В. ПОПОВКИН: И когда начали рассматривать различные версии, что явилось причиной, несрабатывания двигателя. То пришли к выводу, после рассмотрения всей цепочки, всей имеющейся информации, пришли к выводу, что эта причина могла быть только в бортовой цифровой вычислительной машине. И после этого, с ней начали смотреть. А почему она могла выйти? Рассматривали и программные ошибки, и рассматривали различные коммутационные вещи, в том числе и с китайским спутником. Ну, все вещи. Все мыслимые, и немыслимые версии просмотрели, и документально, экспериментально, вышли на эту версию.
С. БУНТМАН: Но здесь важна дотошность и честность, потому, что работать дальше надо.
В. ПОПОВКИН: Да. Мы сами заинтересованы понять правду, для того, чтобы не повторить этих ошибок.
С. БУНТМАН: А скажите, независимость экспертизы, и продукции нашего космического промышленного комплекса. Потому, что нельзя, говорили: «Нет, у нас всё хорошее, вот пожалуйста, возьмите». Так же не возможно. Или мы сами провели экспертизу.
В. ПОПОВКИН: Ну, во-первых, по каждому разрабатываемому изделию, есть целая комплексная программа, экспериментальной отработки. Которую делает разработчик системный, её рассматривает, утверждает головной институт отрасли, который никак не связан с этим предприятием. В смысле, договорно-финансово-денежных отношениях. Второе, мы сейчас вводим, и создаём ведомственную приёмку «Роскосмоса», продукции. Это не... Мы не пытаемся заменить ОКТ, не пытаемся заменить военный приём. Это будут эксперты, и представители (неразборчиво), которые в любую минуту могут остановить производство, и попросить из Москвы, приехать экспертную группу, и сказать: «Вот у меня такие сомнения. Давайте, мы с экспертами посмотрим. Соблюдается ли там технологическая дисциплина. Правильны ли те технические решения, которые приняты»? И всё это будет конечно для того, чтобы исключить ошибки, особенно на ранних этапах, создания техники. Для того, чтобы мы не стали заложниками, как в «Фобосе». Потому, что кто бы не шел, какие бы решения не были приняты, но эти решения были принципиально заложены тогда. И сегодня, когда было всё это на финише, может быть, и какие-то были, как вы говорите, там сомнения. Но уже принципиальные решения, их невозможно было изменить. Да, мы провели там дополнительную отработку программ, дополнительно промоделировали что-то на стенды. Но технические решения, принятые тогда, их уже не изменишь. Это надо было просто выбросить, и сказать (неразборчиво). Просто высказать, будем создавать новые.
С. БУНТМАН: Ну, да. А не лететь, было нельзя уже.
В. ПОПОВКИН: Мало того, вот очень много говорят про 5 миллиардов рублей. Ещё один вопрос, который...
С. БУНТМАН: Да, да, стоимость 5 миллиардов...
В. ПОПОВКИН: Сам корабль, сам аппарат, стоит полтора. Он застрахован, мы эту страховку получим. Всё остальное, 3,5, это произошло очень большая модификация, наземных средств управления. Мы вышли на другой уровень управления аппаратами, возможности на дальних орбитах. Мы модернизировали очень много, в самом (неразборчиво), с точки зрения, технологий, с точки зрения чистоты помещения. То есть, в стендовой базе. То, что не зависит от результата, это останется. Это 3,5 миллиарда, это останется, и этим можно дальше пользоваться.
С. БУНТМАН: Владимир Александрович, спасибо вам большое, мы сейчас завершаем нашу программу. Владимир Поповкин, руководитель «Роскосмоса». Успехов вам, и всем нам, и в национальных, и в международных программах космических. Поменьше неудач, и больше информации. Мы ожидаем информацию от вас, и новых встреч с вами.
В. ПОПОВКИН: Спасибо, мы будем всегда доступны.
С. БУНТМАН: Спасибо.
http://www.echo.msk.ru/programs/beseda/854631-echo/
В общем, сначала ФГ, развеял все технические иллюзии, а г-н Поповкин - окончательно, и гуманитарно-политические.
Капут.
А я утром послушал и мне показалось, что в сравнении с предшественниками это просто невероятный апгрейд.
Невероятное косноязычие. :(
Все относительно.
Я в армии (ВВС) 10 лет прослужил и потому в цирке смеюсь редко.
Для человека, более 30 лет прослужившего в армии, центр речи у него в коре сохранился очень даже неплохо.
Послушал звуковую запись ...
Поповкин все сказал правильно, с учетом должности на которой находится :!:
Даже захотелось создать тему: А что бы вы сказали на месте Поповкина?
Но не буду
ЦитироватьВот бы правду говорить заставить всех
Вот бы смех-то был, вот это был бы смех!
ЦитироватьВ общем, сначала ФГ, развеял все технические иллюзии, а г-н Поповкин - окончательно, и гуманитарно-политические.
Капут.
Я не заметил гуманитарно-политического капута.
На мой взгляд Поповкин говорил в моём стиле, вольно, приноравливаясь к уровню слушателей.
ЦитироватьДля человека, более 30 лет прослужившего в армии, центр речи у него в коре сохранился очень даже неплохо.
О, блин, а я то думаю: чем он мне так симпатичен? :)
В том-то и дело, что Поповкин сказал абсолютную правду. :(
ЦитироватьВсе относительно...
Несомненно.
ЦитироватьДля человека, более 30 лет прослужившего в армии, центр речи у него в коре сохранился очень даже неплохо.
А для главы космического агентства страны, претендующей на первые роли в космической цивилизации достаточно?
- Тянет-ли он на сравнение например с Болденом?
:?
Интересно. Это что, какая-то система автоматического распознавания речи?
Тоже возникло такое предположение, т.к. на слух беседа воспринималась не столь косноязычно.
Кстати, зря Поповкин про Куру и то, что европейцы будут у нас ракеты просить, сказал...
ЦитироватьEurope signs deal for eight more Galileo satellites
BY STEPHEN CLARK
SPACEFLIGHT NOW
Posted: February 2, 2012
The European Commission signaled Thursday it remains committed to the Galileo navigation network, finalizing contracts worth $400 million for eight more spacecraft and adapting the Ariane 5 launcher to deliver four satellites to orbit in a single flight.
http://www.spaceflightnow.com/news/n1202/02galileocontracts/
Одна из картинок подписана:
ЦитироватьAn Ariane 5 rocket will be able to deliver four Galileo satellites to orbit on a single flight. The Russian Soyuz rocket can carry two payloads at a time. Credit: EADS Astrium
А количество аппаратов Галилео давно ж известно. Как и то, что планово они выводиться будут Союзами, причем исключительно из Куру.
А5 в качестве запасного варианта остается. Который будет использован лишь в совершенно исключительном случае.
ЦитироватьНевероятное косноязычие. :(
Угу... "Уменьшается, потому что растет" :cry:
Цитироватьчеловек должен быть и на Марсе, и, наверное, на луне
Насчет Луны он не зря сомневается :)
Хотя в будущем, после освоения Марса, может быть и до Луны доберутся.
Цитироватьэтот отряд, наверное и будет готовиться на Марс. Ой, на луну, я прошу прощения.
И тут оговорка по Фрейду... Нет, не пойдет Луна у них. Даже если и примут такое решение, потом всё равно всё перепутают и полетят на Марс! :)
ЦитироватьИ тут оговорка по Фрейду... Нет, не пойдет Луна у них. Даже если и примут такое решение, потом всё равно всё перепутают и полетят на Марс! :)
Давайте лучше по Амудсену.
Тот до последнего момента всех уверял, что пошел покорять Северный полюс, и только после отплытия объявил, что двигаются в Антарктику. :shock:
Вот команда-то рада была! :D
ЦитироватьЦитироватьНевероятное косноязычие. :(
Угу... "Уменьшается, потому что растет" :cry:
:shock: В какой глухой деревне разыскали кноподава, который со слуха набивал этот текст?!
ЦитироватьНапример, система «Гланас», которая...
Цитироватьи аккаунд @vyzvon, если вы их твиттера,
ЦитироватьИ второй, на базе предприятия, которое Решетнёво, которое находится в Красноярске.
ЦитироватьЭто не... Мы не пытаемся заменить ОКТ, не пытаемся заменить военный приём.
Цитироватьмы ведем консультации и с НАСО, и с Европейским космическим агентством,
и т.п.
:evil: Уж не знать в наше время, как NASA или ГЛОНАСС пишется... Я еще могу поверить в некоторое косноязычие Поповкина, но чтобы ведущий Бунтман сказанул:
ЦитироватьС. БУНТМАН: А скажите, независимость экспертизы, и продукции нашего космического промышленного комплекса. Потому, что нельзя, говорили: «Нет, у нас всё хорошее, вот пожалуйста, возьмите». Так же не возможно. Или мы сами провели экспертизу.
Или в самом деле у них компьютер распознает речь?
Это неправленая расшифровка, написанная машинисткой с записи. Не вижу особых проблем, тем более, на сайте эха, сам чёрт ногу сломит. Так что это последнее, что бы меня волновало.
это он серьёзно, по поводу поражения микросхем заряженными частицами? неужели это проканает?
Цитироватьэто он серьёзно, по поводу поражения микросхем заряженными частицами? неужели это проканает?
Он в хитром положении - с одной стороны необходимо предложить хоть сколько-то адекватную версию, чтоб себя дураком не выставлять, с другой стороны нельзя подставить перед выборами Папу..
Вот и идет в ход политкорректность.
Цитироватьс другой стороны нельзя подставить перед выборами Папу..
Да. Курс надо продолжать, а тут результаты этого самого курса мешают :D
ЦитироватьДа. Курс надо продолжать, а тут результаты этого самого курса мешают :D
Ну если считать курсом отсутствие какого-то определенного курса, то сказано верно :D
ЦитироватьВ. ПОПОВКИН: То такой БЦВК, во фрегате, порядка 30 килограмм весит. Но там, только отечественная элементная база. То здесь, в этом, она весит 1,5 килограмма, но она импортная. Что касается контрафакта, мы не говорим, что там контрафакт. И в общем-то, штатный прибор, (неразборчиво) штатные вот эти микросхемы, при воздействии тяжелыми, не заряживающими частицами, они действительно, дали сбой. Не контрафакт, реально. Но суть в том, что вообще, когда есть проблема, импортной электронной компонентной базы. Потому, что нам очень тяжело выйти на поставщиков, это всегда посредники. И есть вероятность такого контрафакта, и он бывает. Мы сегодня в отрасли, создали 2 центра сертификации, всей импортной электронной компонентной базы.
догадайтесь с трёх раз, почему РК "сложно выйти на производителей" микрух? :wink:
Цитироватьдогадайтесь с трёх раз, почему РК "сложно выйти на производителей" микрух? :wink:
А я вам с одного раза скажу: производители с ними не хотят разговаривать. По многим позициям с вами будут говорить с серии в 10-100 тысяч штук. Всякая гордая мелочь затаривается не у производителя, а у компании-продавца. И это правильно.
Для углубления понимания: попробуйте позвонить на металлургический завод и купить там метр, к примеру, швеллера или трубы. Или три гвоздя.
Что???? JPL тоже закупает десятками тысяч? Да если я приду в Maxwell Technologies с письмами из насы и госдепа о важности международного сотрудничества, со словами - мне нужен десяток ваших EEPROM ов для полёта на Марс - они мне тут же отсыпят, с опытного производства и со словами "приходите ешё!"По вашему, они спэйскомпоненты производят сотнями тысяч штук? А куда они их девают?*??
Только в российский условиях закупки идут не от имени ФКА, а от лица производственного завода или еще более мелких фирмочек.
ЦитироватьЦитироватьдогадайтесь с трёх раз, почему РК "сложно выйти на производителей" микрух? :wink:
А я вам с одного раза скажу: производители с ними не хотят разговаривать. По многим позициям с вами будут говорить с серии в 10-100 тысяч штук. Всякая гордая мелочь затаривается не у производителя, а у компании-продавца. И это правильно.
Для углубления понимания: попробуйте позвонить на металлургический завод и купить там метр, к примеру, швеллера или трубы. Или три гвоздя.
чтобы не повторяться - http://www.novosti-kosmonavtiki.ru/phpBB2/viewtopic.php?p=885082#885082
Товарищи форумчане, дайте пожалуйста ссылку на интервью в формате mp3, тоже хочется послушать
http://cdn.echo.msk.ru/snd/2012-02-02-beseda-0908.mp3
Цитироватьhttp://cdn.echo.msk.ru/snd/2012-02-02-beseda-0908.mp3
Спасибо, утром послушаю
http://www.moskva.fm/play/4015/1328169984
Онлайн - 9 часов.
ЫЫЫ? Что это значит?