Роль Челомея в космонавтике

[Антикосмит]

Обратите внимание как у Старого развит речевой центр. Он сам это неосторожно отметил как-то. У военных он часто в угнетенном состоянии. И кто-то может после этого поверить, что Старый молча крутил гайки самолетам?

[Старый]

Антикосмит пишет:
 И кто-то может после этого поверить, что Старый молча крутил гайки самолетам?

Ну я вообщето ещё и вёл политзанятия с солдатами. Никто не пробовал?

[azeast]

Старый пишет:
Ну я вообщето ещё и вёл политзанятия с солдатами. Никто не пробовал?  

Не только пробовал, но и регулярно вёл политзанятия с солдатами, политучёбу с прапорщиками. Как будто в другой жизни это было.

[supermen]

Антикосмит пишет:
Обратите внимание как у Старого развит речевой центр. Он сам это неосторожно отметил как-то. У военных он часто в угнетенном состоянии. И кто-то может после этого поверить, что Старый молча крутил гайки самолетам?

Я так с глубоким восхищением и почтением речевой центр моего командира роты, его речевые обороты смешанные из терминов и матов были просто песней для нас. И еще он являлся и заядлым биологом . Знал наизусть коэфициенты iq большинства животных и безошибочно определял кому  соответствует наш iq. А вот литературный, безматерный речевой центр военного действительно большая редкость

[Alex_II]

supermen пишет:
А вот литературный, безматерный речевой центр военного действительно большая редкость

На самом деле он один. Просто у некоторых стоят хорошие фильтры на мат... И хватает ума заменять матюки другими словами, а не пропускать их...

[m-s Gelezniak]

Кaккие рулaды! Смотрикa, кaк индульгенции под будущие грехи вымaливют    .
Впрочем доброе слово и aвитехнику приятно.
ЗЫ ПисAно для приведения в нaлежщий вид Этого розового болотa.
 

[m-s Gelezniak]

Alex_II пишет:

supermen пишет:
А вот литературный, безматерный речевой центр военного действительно большая редкость

На самом деле он один. Просто у некоторых стоят хорошие фильтры на мат... И хватает ума заменять матюки другими словами, а не пропускать их...

Когдa не хвaтет aргументции нaчинaются эмоции.

[Настрел]

Армия - институт насилия. И отказаться от использования мата в армии, всё равно что заменить стальные пули на резиновые.

[Штуцер]

m-s Gelezniak пишет:
ЗЫ ПисAно для приведения в нaлежщий вид Этого розового болотa.

Ну флот -то на страже. Высокохудожественного мата.

[m-s Gelezniak]

Штуцер пишет:

m-s Gelezniak пишет:
ЗЫ ПисAно для приведения в нaлежщий вид Этого розового болотa.

Ну флот -то на страже. Высокохудожественного мата.  

Ну что делaть, нa любом флоте приходится стaлкивaться с зaдaчaми привосходящими рaмки рaзумного. В условиях цейтнотa по времени и огрaниченности ресурсов. Кaк людских тaк и технических. Приходится использовaть и иррaционльные методы. Для приведения интелектуaльной и вероятностной состовляющей в приемлемые рaмки.
  .
 

[Атака Гризли]

И это всё про Челомея?!
С ума сойти...

[m-s Gelezniak]

Атака Гризли пишет:
И это всё про Челомея?!
С ума сойти...

О Челомее тут достaточно, дaже с излишком. 

[Sаlyutman]

А вчера Владимиру Николаевичу 99 лет бы стукнуло...

[Salo]

http://www.npomash.ru/press/ru/tribuna200913.htm?l=0

ВДОГОНКУ ЗА АМЕРИКОЙ



В понедельник, 9 сентября, состоялась очередная рабочая встреча писателя Николая Бодрихина, который готовит к выпуску книгу о Владимире Николаевиче Челомее к его 100-летнему юбилею, и Почетного Генерального директора – Почетного Генерального конструктора ОАО «ВПК «НПО машиностроения» Герберта Ефремова.
 Николай Бодрихин в рамках подготовки книги к изданию просил Герберта Александровича более подробно и развернуто рассказать об их совместной работе с академиком В.Н. Челомеем. Ответы Герберта Ефремова вызвали живой интерес у писателя. Мы предлагаем читателям познакомиться с наиболее интересными фрагментами состоявшейся беседы.
 Н.Г.: – Герберт Александрович, в чем заключалась основная заслуга В.Н. Челомея и его соратников?
 Г.А.: – Главное в работе Челомея и его коллектива - это ответы на «вызовы» агрессоров, которые необходимы были государству. И Владимир Николаевич со своими конструкторами нашел ответы на эти «вызовы».
 Первый «вызов» и наш ответ на него были направлены против мощных авианосных соединений с последующим подавляющим нашим преимуществом. Как отмечал в те годы С.Г. Горшков, Главнокомандующий ВМФ, с созданием ракетного комплекса П-5 была решена национальная задача борьбы с флотом противника.
 Второй «ответ» был направлен на «вызов» по созданию «Минитменов» и их массовое развертывание. Тогда мы стали заниматься «Сотками», чтобы достичь стратегического паритета. Первый вариант применения ракеты УР-100, направленный на обеспечение стратегического паритета СССР и США, был блестяще выполнен. В 1967 году впервые в СССР на вооружение была принята ампулизированная МБР УР-100 массового развертывания в постоянной боевой готовности. Именно после принятия на вооружение этого ракетного комплекса с МБР УР-100 шахтного базирования, СССР сравнялся с США по числу МБР на боевом дежурстве - тысяче ракет «Минитмен» противостояла тысяча «Соток».
 Третий «ответ» был дан на «вызов» по разработке и постановке на вооружение американских разделяющихся головных частей (РГЧ). Тогда наша оборонная промышленность начала создавать модифицированные ракеты серии УР-100, тоже с разделяющимися и самонаводящимися боеголовками.
 И четвертый «ответ» – это когда американцы начали ставить большое количество боеголовок, хотя количество ракет не увеличилось. Американцы приступили к созданию крылатых ракет стратегического назначения, данное направление не было запрещено никакими договорами. Это были ракеты «Томагавк» лодочного, корабельного и авиационного базирования. На бомбардировщик подвешивали по двадцать ракет, а засчитывали за одну ядерную боеголовку. Такую уловку содержал последний договор. Нашим ответом на такой «вызов» стал сверхзвуковой «Метеорит», потому что дозвуковая ракета была неэффективна.
 Названные четыре «ответа» стали узловыми этапами внешнеполитических взаимоотношений с Западом. Ответные шаги потребовали от нашего коллектива и смежных предприятий колоссального напряжения в работе.
 Н.Г.: – То есть борьба США за мировое господство в океанах была основной «головной болью» и для В.Н. Челомея?
 Г.А.: – Когда мы даем жизнеописание Челомея, или описываем его конструктивные решения, типа раскрытия крыла, конечно, необходимо признать их важность. Именно они служили решению тех стратегических задач, о которых я рассказал. Наша крылатая ракета П-5 и последующие противокорабельные ракеты обеспечивали старты с подводных лодок. Полуразрушенная войной экономика страны не в состоянии была строить авианосные армады надводных кораблей.
 У американцев первая лодка «Таня» имела огромный контейнер наверху, на палубе. Лодка всплывала, контейнер открывался, матросы выкатывали две ракеты, ставили их на катапульту, точнее на направляющие, раскрывали крылья, стыковали разъемы и готовили ракеты к запуску.
 А решения В.Н. Челомея с П.П. Пустынцевым были согласованы так, что лодки спроектировали специально под  П-5. Павел Петрович руководил Центральным конструкторским бюро морской техники «Рубин». Он был главным конструктором опытных дизельных ракетных подводных лодок, специально созданных для проведения испытаний крылатых ракет П-5 конструкции В.Н. Челомея.
 Оба конструктора увязали проекты подводной лодки и КР П-5. Причем ракета располагалась сразу в контейнере, а сам контейнер был герметичен. Сначала он тоже размещался на палубе, потом его убрали в корпус лодки, и теперь такое размещение пускового контейнера стало классическим на всех подводных лодках. Данное совместное конструкторское решение        П.П. Пустынцева и В.Н. Челомея позволило создать комплекс П-5, за что оба получили Ленинские премии. А Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 июня 1959 года им обоим было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот». Не за лодку, а за Комплекс ракетного вооружения! Стоит отметить, В.Н. Челомей и П.П. Пустынцев были дружны не только в жизни, но и в профессиональной деятельности, при выполнении важнейших государственных задач.
 Работа по созданию новых образцов ракетно-космической техники была главным делом в жизни В.Н. Челомея. К этому можно прибавить подготовку и воспитание молодых специалистов для отрасли, участие в академической и педагогической деятельности.
 Н.Г.: – Каков Владимир Николаевич был как руководитель?
 Г.А.: – Владимир Николаевич Челомей был Генеральным конструктором. Это особая категория руководителей советского времени, сейчас таких уже не встретишь. Он выполнял как бы тройные обязанности – отвечал за техническую, научную сторону и организационную. Это обязаны были выполнять все Генеральные конструкторы. В 1958 году ввели эту категорию руководителей, сначала только на предприятиях авиационной промышленности. Тогда были назначены семь Генеральных конструкторов, ведущих несколько тем и целых направлений разработок: истребителей, тяжелых бомбардировщиков, двигателей и других. А Челомей в то время руководил ОКБ-52 со всеми его тематическими направлениями деятельности, которые во многом перекликались с авиационными задачами. Тогда не было ни космоса, ни баллистики. Были одни крылатые ракеты. И наше предприятие тогда входило в состав Министерства авиационной промышленности – МАП. «В авиационной ведомости», как тогда говорили.
 Н.Г.: – Бывший министр обороны СССР Д.Ф. Устинов тогда нервничал по этому поводу. Почему?
 Г.А.: – Сергей Королев не смог в своем оборонном промышленном министерстве создать боевую ракету. У него хорошо двигалась работа в космическом направлении, неожиданно удачно, звонче даже любого боевого комплекса.
 А в 1953 году в Днепропетровске организовали КБ «Южное», руководителем туда был направлен Михаил Янгель. Он сконструировал ракету Р-16, которая не соответствовала данным «Минитменов». Ракета готовилась к старту от одного до трех часов, а полет американской ракеты для удара по Советскому Союзу длился всего 20 минут. Тогда Н.С. Хрущев вызвал к себе Министра авиационной промышленности П.В. Дементьева и       В.Н. Челомея, хотя традиционно ракетостроением занималось Министерство оборонной промышленности под руководством Д.Ф. Устинова. Им поручили создать ракетный комплекс в противовес «Минитмену-1». Петр Васильевич как министр имел возможность доступа к сложнейшим авиационным технологиям, ему подчинялись авиационные КБ – материаловедческие, технологические и авиационные заводы. В этот период ЦКБМ за два года создало комплекс УР-100 с массовой малогабаритной ампулизированной МБР. Кстати ампулизированное хранение в шахтах начали применять впервые на наших ракетах, а не на янгелевских.

 
На Совете обороны в Филях 11 февраля 1963 года было принято решение о разработке ракетных комплексов с ракетой УР-100Н Челомея и с ракетой МБР Р-36М Янгеля.

 Делали «Сотки» на трех авиационных заводах – Московском машиностроительном заводе им. М.В. Хруничева, «Стреле» в Оренбурге и «Полете» в Омске. Все они делали одно и то же, чтобы быстрее восстановить паритет ядерных сил двух стран. Тогда США по количеству наземных ракет превосходили нас в 6 раз! К 1972 году в СССР уже было 930 «Соток» и какое-то количество Р-16. Паритет стратегических сил удалось восстановить.
 Н.Г.: – МР-УР-100 разработки М.К. Янгеля имела отношение к нашей МБР УР-100Н?
 Г.А.: – Имела прямое отношение. Она была создана в КБ «Южное» как конкурент нашей ракете с целью прекратить проектирование баллистических ракет на фирме Челомея. Она поэтому издевательски была названа именно так – МР (модернизированная ракета) УР-100. Но она не была похожа на нашу «Сотку» МБР УР-100Н. Комплекс КБ «Южное» имел минометный старт, ракета весила 80 тонн, стояла совсем в других шахтах, очень прочных. Но она понадобилась в 1968-69 годах, когда на заседаниях Совета обороны нужно было решать задачу зачета по числу разделяемых боевых блоков. А разрабатывалась она по одному и тому же ТЗ, что и наша УР-100Н. Только в ТЗ было записано, что в варианте ОКБ Янгеля - 4 разделяющихся блока, а для Челомея ставилась задача установить 6 блоков. У каждой ракеты была своя система управления, свои шахты, свои средства преодоления ПРО, все наземные агрегаты, все было разное.
 Н.Г.: – А что решал Совет обороны под Ялтой?
 Г.А.: – В конце 60-х годов началась «раскрутка» американских РГЧ, и надо было им чем-то отвечать.
 В 1968 году фирма В.Н. Челомея и КБ «Южное» М.К. Янгеля разработали свои предложения по модернизации ракетных комплексов. В конце августа в течение трех дней в районе Ялты проходил Совет обороны. На нем рассматривались проекты лодок, самолетов, ракет – сложного стратегического вооружения. Один день был посвящен баллистическим ракетам.
 По докладам до этого была создана комиссия М.В. Келдыша, образованная ЦК КПСС. Но она никак не могла найти общие подходы к решению поставленных задач.
 Опять столкнулись две группировки. С одной стороны – Д.Ф. Устинов, Л.В. Смирнов, М.К. Янгель и три генерала из аппарата С.А. Афанасьева – Г.А. Тюлин, Ю.А. Мозжорин, Г.С. Нариманов. Эта группа поддерживала Д.Ф. Устинова – секретаря ЦК КПСС. Здесь же от них и поступило предложение о создании МР УР-100, а челомеевскую «Сотку» прикрыть и запретить ему все работы по баллистике после снятия с вооружения «Соток».
 Министр обороны А. А. Гречко, кандидат в члены Политбюро, министр МОМ С.А. Афанасьев и В.Н. Челомей сформировали свои предложения – 1000 «Соток» заменить на УР-100К, добавить УР-100Н с новой бортовой цифровой вычислительной машиной, с новой упрочненной шахтой, с газодинамическим стартом. По этим двум разным предложениям решения никакого так и не приняли.
 Л.И. Брежнев, сменивший на посту Председателя Совета обороны Н.С. Хрущева, там, в Ялте, даже выговорил Д.Ф. Устинову за то, что тот не смог сам решить этот вопрос и заставил его решать «ракетную проблему».
 В итоге решение приняли такое – запустить в разработку оба проекта, так как задача стояла важнейшая, и чтобы ее не провалить, надо было делать сразу восемь новых комплексов! Два морских для подлодок, четыре с шахтных пусковых установок и два подвижных – автомобильный вариант и железнодорожный. Сначала надо было разработать проекты, потом провести первые этапы испытаний, отстрелы, и тогда по результатам решить, кого закрыть, а кому запускать комплексы в серию.
 В результате 500 шахт поделили так: 360 – на МБР УР-100Н с газодинамическим стартом и 140 – на МР УР-100 с четырьмя блоками и минометным стартом. И уже в 1973 году комплекс УР-100К был принят на вооружение. Потом его заменили на УР-100Н УТТХ, который и сейчас стоит на боевом дежурстве.

 Материал подготовил
 Владимир ПТЕЦОВ

 Фото из архива предприятия
 На снимках: 1. УР-100;
 2. Старт ракеты П-5 с подводной лодки проекта 659.

[Кубик]

На "раскладушки" в Полярном нагляделся, а вот мат как-то мимо...пока при отъезде из Островной мне в рюкзак не подсунули "детальку" приёмника для "Циклона" - кг так 8... тут и выдал всё ранее слыханное. :evil:

[Sаlyutman]

http://www.khrunichev.ru/main.php?id=1&nid=2967

К 100-летию со дня рождения В.Н.Челомея

30 июня 2014 года  исполнится 100 лет со дня рождения выдающегося  ученого и конструктора, общественного и государственного деятеля  Владимира Николаевича Челомея (30  июня 1914-8 декабря 1984). В.Н.Челомей  внес неоценимый вклад в  реализацию важнейших проектов  в области  разработки и создания  баллистических ракет и ракетно-космических систем стратегического назначения, ракет-носителей,  пилотируемых станций, систем управления космическими аппаратами.  

 

Академик В.Н.Челомей дважды был удостоен звания Героя Социалистического Труда, стал лауреатом Ленинской и трех Государственных премий, награжден пятью орденами Ленина, орденом Октябрьской революции. В 1964 г. он был удостоен Золотой медали им. Н.Е.Жуковского за лучшую работу по теории авиации, а в 1977 г.–Золотой медали им.А.М.Ляпунова – высшей награды АН СССР за выдающиеся работы в области математики и механики. В 1974 г. он был избран действительным членом Международной академии астронавтики.

 

 В связи со 100 –летним  юбилеем  генерального конструктора космической техники В.Н.Челомея,  мы начинаем публикацию на нашем сайте материалов о его жизни и трудовой  деятельности, созданных на основе научно-публицистических статей и воспоминаний его коллег и близких.  В их числе – воспоминания  доктора технических наук,  профессора,  Ученого секретаря научно-технического совета ГКНПЦ им. М.В.Хруничева Юрия Александровича Цурикова "Страницы трудовой жизни жизни В.Н. Челомея".

 

Напомним,  с  именем В.Н. Челомея, который  в 1960 году возглавил созданное В.М.Мясищевым Опытно-конструкторское бюро -23 ( ныне–КБ "Салют" ФГУП "ГКНПЦ имени М.В.Хруничева" ), связана  реализация целого ряда важнейших проектов  в области создания ракетно-космической техники  в период  с 1960-по конец 197о-ых гг.  Одним из них стала универсальная баллистическая ракета УР-200 - первая баллистическая ракета, разработанная под руководством В. Н. Челомея. Ракета УР-200 должна была обеспечить выведение космического аппарата - искусственного спутника (ИС) со стартовой массой до 1600 кг на орбиту 250-300 км и выведение космического аппарата - управляемого спутника (УС) со стартовой массой до 2500 кг - на эллиптическую орбиту с апогеем 264 км. Летные испытания УР-200 прошли успешно. Всего было проведено 11 пусков УР-200, в которых были подтверждены заданные летные характеристики. Этот первый опыт был использован при разработках ракет семейства УР-100 и ракеты «Протон».

 
О том, как создавалась эта ракета рассказал Юрий Александрович Цуриков.

В 1960 году вышло постановление правительства о передаче ОКБ-23 под руководство В. Н. Челомея. Инициаторами этого были Н. С. Хрущев и П. В. Дементьев.

 

Но прежде, чем переходить к рассказу о В. Н. Челомее, необходимо добрым словом вспомнить об основателе ОКБ-23 - Владимире Михайловиче Мясищеве. Сам факт, что за три с половиной года под его руководством был построен огромный стратегический бомбардировщик, говорит о том, что В. М. Мясищев обладал исключительной прозорливостью, талантом конструктора, выдающимися способностями организатора. Надо было собрать коллектив исполнителей, нацелить его на выполнение задания, продумать структуру предприятия, которая обеспечивала бы наибольшую эффективность работы. Рациональность структуры, разработанной В. М. Мясищевым, поражает. Одной из основных единиц ОКБ-23 стало конструкторское бюро (КБ). Каждое КБ работало над определенным теоретическим направлением - компоновка, прочность, электрика и т.д. КБ состояло из отделов, а отделы - из бригад. Всего в отделах было от 50 до 100 человек, в бригадах - от 20 до 30. Таким образом, было минимальное число руководящих кадров, которые контролируют, согласовывают, - абсолютное большинство сотрудников ОКБ создавало «продукцию». Высшее руководство ОКБ было практически доступно для каждого инженера при решении важных производственных вопросов. При этом Владимир Михайлович многое доверял молодежи, часто беседовал с исполнителями на их рабочих местах.

 

За сверхкороткое время были спроектированы, рассчитаны, испытаны и переданы в ВВС уникальные бомбардировщики М-4, ЗМ, а позже на параде страна увидела красавца М-50. Многие технические новинки, предложенные В. М. Мясищевым и его коллективом, в дальнейшем использовались в авиастроении.

 

Переход ОКБ-23 с самолетной тематики на ракетную имел определенные трудности. Надо было подготовить экспериментальную базу, создать ряд новых лабораторий, теоретических расчетных подразделений - по баллистике, динамике, аэродинамике, прочности и т.д., так как у ракет все эти характеристики отличаются от самолетных. Но, конечно, многие достижения авиационной техники могли быть перенесены в ракетные проекты. Кроме того, ОКБ-23 имело некоторый «ракетный опыт» - создание крылатой стратегической ракеты «Буран» («изделие 40»), и факультативно В. М. Мясищев разрабатывал проект ракеты-носителя «43».

 

В.Н. Челомей, обладая умением ярко выступать перед аудиторией, сумел буквально с первых совещаний заинтересовать специалистов конструкторского бюро новой тематикой. Новый руководитель организовал поездки ведущих работников ОКБ-52 (г. Реутов) и Филиала №1 (Фили) на Государственный центральный полигон (Капустин Яр) и, договорившись с М. К. Янгелем, в Днепропетровск. Эти поездки, все детали которых были тщательно продуманы Владимиром Николаевичем, безусловно, помогли ускорить «переходный процесс».

 

Первой баллистической ракетой, созданной под руководством В. Н. Челомея, стала ракета УР-200.

Первоначально была задана разработка на базе УР-200 орбитальной межконтинентальной ракеты УР-200А с двумя вариантами головных частей:

1)      без маневра по траектории;

2)       с маневром по траектории.

 

Ракета УР-200 должна была обеспечить выведение космического аппарата - искусственного спутника (ИС) со стартовой массой до 1600 кг на орбиту 250-300 км и выведение космического аппарата - управляемого спутника (УС) со стартовой массой до 2500 кг - на эллиптическую орбиту с апогеем 264 км.

 

Разработка маневрирующей головной части явилась крупным шагом в ракетной технике. В этом вопросе мы существенно обогнали другие страны. Несколько слов о компоновке и конструкции УР-200.

 

УР-200 - жидкостная двухступенчатая ракета, выполненная по тандемной схеме. Двигатели используют высококипящие компоненты топлива. Маршевые двигатели являются одновременно управляющими, их поворот осуществляется гидроприводами. Для гашения колебаний компонентов топлива в баках используются гасители колебаний: перегородки и перфорированные крышки. Блоки системы управления расположены в межбаковом отсеке 1-й и 2-й ступеней. «Юбка» хвостового отсека ускорителя 2-й ступени сбрасывается после прохождения максимального скоростного напора («юбка» является стабилизирующим элементом). К числу новых элементов следует также отнести применение в конструкции корпуса боевых блоков стеклопластика и композиционных теплозащитных материалов.

 

В кооперацию по созданию ракеты вошли ОКБ-154 (Главный конструктор С. А. Косберг) - двигательные установки 1-й и 2-й ступеней, ГСКБ «Спецмаш» (Главный конструктор В. П. Бармин) - стартовый комплекс. Наземное технологическое оборудование было разработано Филиалом № 2 ОКБ-52 (руководитель Филиала № 2 В. М. Барышев). Комплекс наземного оборудования в сочетании с другими системами способствовал повышению живучести и боеготовности ракеты.

Под руководством В. М. Барышева были реализованы сложнейшие проекты, среди которых - универсальный транспортно-пусковой контейнер (ТПК), шахтные пусковые установки и боевые стартовые комплексы повышенной и высокой защищенности для ракет типа УР-100 и их модификаций.

 

Рассказывает Д. К. Драгун: «У нас было два задания. Первое - технический комплекс и старт для УР-200, второе - ТПК для УР-100. Первая ракета не пошла, но оттуда появилось направление, связанное с техническими комплексами. Большинство «техничек» для всех Генеральных конструкторов делали мы... В 1970г. мы приняли эстафету у В. П. Бармина по созданию шахтных пусковых установок повышенной и высокой защищенности... В. Н. Челомей решил весь ракетный комплекс делать у себя».

В своих работах коллектив использовал богатейший опыт и новейшие достижения авиационной и ракетной техники, что позволило в корне изменить подход к созданию наземных комплексов.

 

В Постановлении правительства разработка системы управления (СУ) возлагалась на предприятие, специализировавшееся на СУ с радиокоррекцией. Однако такая система могла не справиться с управлением ракетой из-за возможных помех. Поэтому военные решили, что СУ должна быть автономной. В. Н. Челомей, также прекрасно понимая, что радиокоррекцию здесь применять нельзя, обратился к Николаю Алексеевичу Пилюгину, который занимался автономными системами управления. Отношения между двумя Генеральными тогда были очень хорошие. И вот за столом сидят наши специалисты во главе с Челомеем, напротив - Пилюгин и его разработчики. Владимир Николаевич: «Николай Алексеевич, надо нам помочь. Никто кроме вас СУ сделать не может». Николай Алексеевич резонно отвечает: «Принято Постановление, и министерство финансов не будет выделять деньги на другую работу». Челомей: «Обещаю, что в течение ближайших двух недель попрошу исправить Постановление, чтобы там было четко сформулировано, что система управления - автономная». В дискуссию вмешался М. С. Хитрик (заместитель Пилюгина по теоретическим вопросам): «Даже если Н. С. Хрущев разрешит делать автономную СУ, Ваша самолетная фирма не сможет выдать нам систему уравнений, описывающих динамические свойства ракеты с учетом всех - аэродинамических, гидродинамических, упругих и остальных - характеристик. У нас ведь на моделирующих стендах не ракета, там должен быть её полный математический образ, для которого мы и разрабатываем СУ». Гробовое молчание. Однако, ситуация была не такой уж тупиковой. Мы тихо обсудили вопрос с В. К. Карраском (заместителем Челомея по проектированию), решили, что с задачей справимся, сказали об этом Владимиру Николаевичу. За полтора месяца уравнения были получены.

 

В организации Пилюгина был стенд, который включал в себя много элементов системы управления, рулевые привода, усилители, корректирующие контуры. Объект регулирования моделировался по нашим уравнениям на аналоговых вычислительных машинах. Когда СУ была разработана, испытания продолжились на контрольно-испытательном стенде (КИС) на Ракетно-космическом заводе им. М. В. Хруничева (ЗИХ), а после этого - в монтажно-испытательном корпусе (МИК) на полигоне.

 

В. Н. Челомей и директор завода М. И. Рыжих постоянно контролировали ход работ. В наиболее ответственных испытаниях Владимир Николаевич участвовал сам, все программы утверждал лично.

 

Непосредственно перед пуском в КИСе на заводе проводился ряд экспериментов, направленных на повышение надежности (проверка полярности, снятие частотных характеристик, проверка работы гиростабилизатора и др.). Проводились не только традиционные испытания, но и создавались новые стенды, аппаратура. По-видимому, впервые, совместно с ЦАГИ и ЦНИИмаш, проводились модельные испытания. Изготавливалась модель, характеристики которой были геометрически подобны ракете и подчинялись критериям подобия. Работа автомата стабилизации воспроизводилась на вычислительной машине. Таким образом, в наземных условиях формировался замкнутый контур регулирования, на котором можно было проверить области устойчивости, переходные процессы и другие динамические характеристики.

 

В дальнейшем динамическое моделирование замкнутого контура проводилось и на других ракетах. Надо сказать, что, кроме динамического моделирования, испытания проводили и на аэродинамических, прочностных, гидродинамических, тепловых моделях. Метод испытаний на моделях оказался очень эффективным и в сочетании с теоретическими расчетами позволил обеспечить достаточные запасы по прочности, устойчивости, аэродинамике. Эта ювелирная работа была отмечена Государственной премией.

 

В. Н. Челомей, будучи крупным специалистом в области теории колебаний, уделял особое внимание таким испытаниям. На наиболее важных испытаниях присутствовал сам, и потом часто обсуждал результаты.

Когда УР-200 поставили на стартовый стол, закрепили ветровыми захватами, подали давление на гидроприводы, то появились колебания. Характер колебаний был впечатляющим, даже показалось, что УР-200 может быть сброшена со стартового стола. Владимир Николаевич прекратил эксперимент. Были даны указания: снять частоты и формы колебаний прямо на натурном изделии в лабораторных условиях.

 

Интуиция Владимира Николаевича не подвела. Оказалось, что одна из частот упругих колебаний ракеты, установленной на столе, совпала с частотой колебаний тяжелых маршевых двигателей, подвешенных на хвостовом отсеке 1-ой ступени. Попросту говоря, выявился резонанс. Было рассмотрено несколько технических решений, и остановились на установке специального фильтра в системе управления. Вопрос был решен.

В. Н. Челомей сильно волновался перед пуском первой «двухсотки».

 

Полигон Байконур. Два-три часа ночи. Приходит Ю. Г. Добровский (заместитель Генерального конструктора по СУ), будит меня: «Слушай, Генеральный еще раз хотел проверить настроечные коэффициенты автомата стабилизации. Захвати все необходимое, надо будет вывести уравнения, показать, что все пройдет нормально». Приходим к Владимиру Николаевичу. Он внимательно смотрит, как получены уравнения, описывающие движение ракеты, структуру автомата стабилизации, как построены области устойчивости. До пуска ракеты оставалось еще три дня.

 

Надо отметить, что В. Н. Челомей прекрасно владел математикой и мгновенно схватывал малейшую неточность при построении математической модели, описывающей динамику процесса. В случае же, когда сам допускал неточность, очень сильно переживал.

И вот все нештатные ситуации устранены, прошла команда на старт, первая «двухсотка» стала набирать скорость.Пуск прошел успешно, но по данным телеметрии было видно, что примерно с 10-й секунды ракета летела с колебаниями по тангажу и крену.

 

Надо сказать, что до пуска В. Н. Челомей договорился, что мне сразу покажут ленты телеметрии. Поэтому над причинами колебаний мы стали думать ещё до того, как офицер стал докладывать результаты экспресс-анализа. Частоты колебаний были низкие, маршевые двигатели (они же - управляющие) парировали эти колебания. Причина колебаний с такой низкой частотой, очевидно, была в неправильном (заниженном) коэффициенте усиления  К\|/ системы управления.

 

В зале заседаний собралось всё руководство (министр авиапрома, начальник Генерального штаба, их заместители), начальник полигона, Генеральные и Главные конструкторы, испытатели. Заслушали, что показала телеметрия. В. Н. Челомей поручил мне доложить ситуацию. От рабочего места до микрофона иду, как на Голгофу. Как объяснить неправильный коэффициент? Нельзя же сказать, что на предприятии Пилюгина допустили ошибку! Тогда я, рассказав про области устойчивости и пониженный коэффициент, выдвинул версию о том, что в приборе нарушилась пайка при транспортировке, вследствие чего вдвое упало значение коэффициента усиления. Для дальнейших объяснений со стороны Пилюгина слово предоставили Н. М. Лакузе - его заместителю по испытаниям. Я в тревоге жду обвинений в некомпетентности. И тут Лакуза говорит, что если бы это была ракета Королёва, то она бы при таких колебаниях вообще сломалась, а наша пролетела, и точность хорошая; так что можно считать, что мы ещё и дополнительные испытания на прочность провели. Это сразу разрядило обстановку. Все хорошо понимали, что это шутка, и даже если бы С. П. Королев присутствовал на этом совещании, он посмеялся бы вместе со всеми. Королёва уважали и очень ценили. Итогом совещания было решение: «Испытания прошли успешно».

 

Всего было проведено 11 пусков УР-200, в которых были подтверждены заданные летные характеристики. В 1964 г. тема была закрыта в связи с изменением требований заказчика в части защищенности стационарных установок.

Этот первый опыт был использован при разработках ракет семейства УР-100 и ракеты «Протон».

[Sаlyutman]

К 100-летию В.Н. Челомея: Страницы трудовой жизни В.Н. Челомея (УР-100)

Ю.А. Цуриков

 

В начале 60-х годов на вооружении США появились новые ракетные комплексы стратегического назначения с твердотопливной ракетой «Минитмен». Эта ракета по ряду характеристик превосходила ракеты первого поколения «Атлас», «Титан-2».

В конце 1962 года В. Н. Челомей сделал предложение проработать ракетный комплекс с малогабаритными ракетами стратегического назначения. Аналогичные работы проводились в Днепропетровске под руководством М. К. Янгеля. В начале 1963 года в ОКБ-23 в Филях был проведен Совет Обороны страны во главе с Н. С. Хрущевым. Присутствовали члены ЦК КПСС, ряд министров, в том числе Министр обороны СССР, Главные конструктора ракетных комплексов.

 

Перед началом выступлений Владимир Николаевич подошел к Н. С. Хрущеву и сказал: «М. К. Янгель - наш гость. Разрешите, он будет выступать первым». Такой дипломатический шаг дал возможность Владимиру Николаевичу Челомею понять «слабые места» проекта М. К. Янгеля и представить свой проект в более выгодном свете. По результатам рассмотрения, разработка и создание нового ракетного комплекса с малогабаритными ракетами были поручены Генеральному конструктору В. Н. Челомею.

 

Двухступенчатая однокалиберная ракета тандемной схемы УР-100 имела, по сравнению с существующими ракетами, небольшую массу (42 т) и малые габариты (длина около 17 м). Первая ступень управлялась отклонением четырех маршевых двигателей (с помощью четырех рулевых гидроприводов). Система управления (Главный конструктор Н. А. Пилюгин) и система прицеливания (Главный конструктор С. П. Парняков) обеспечивали пуск ракеты в широком диапазоне углов, возможен также разворот ракеты в полете. Для удобства все приборы СУ выполнялись в виде одного приборного отсека. Важнейшим качеством УР-100 была возможность длительного нахождения в состоянии боеготовности. Для обеспечения длительного хранения была применена ампулизация ракеты. Суть ампулизации заключается в том, что все основные блоки (двигатели, системы заправки) были изолированы от вредных факторов.

В каких условиях создавалась УР-100, очень ярко рассказал в своем выступлении в ДК им. Горбунова на 80-летии организации С. А. Афанасьев, наш первый министр отрасли, талантливый организатор и исключительно эрудированный человек.

«Идет заседание Политбюро. Меня поднимают и говорят:
- Сергей Александрович, у Вас имеет место отставание от намеченных сроков, и мы уже сейчас подумываем о Вашем наказании. Даём Вам срок ещё 2 месяца на исправление ситуации.
Я тяну руку, Брежнев говорит:
 - Вы хотите, чтобы Вас прямо отсюда увезли?
Тем не менее, через некоторое время слово мне дали:
- Если в постановление Политбюро не будут включены поручения ВПК, Госплану, Госстрою, Министерству промышленных материалов и ряду других организаций, то срок будет сорван.
Предложение было принято.
С заседания я сразу направился в 22 цех ЗИХа. Собрались рабочие. Задаю вопрос:
- Что вам надо, чтобы довести серийный выпуск до необходимой цифры?
Ответ рабочих:
- Дайте подумать минут двадцать.
Сижу и думаю: сейчас попросят денег, квартиры, прикидываю возможности.
Ответ рабочих:
- Сергей Александрович, надо срочно поставить 70 кроватей, обеспечить круглосуточное питание.
У меня вырывается вопрос:
- А как же деньги?
Рабочие:
- Заплатите по совести.
Вот так начиналась серьезная ракетная техника».

При разработке боевых ракет семейства УР-100 и его модификаций Владимир Николаевич в полной мере продемонстрировал одно из своих замечательных качеств - чувство научно-технического предвидения. Его инженерные решения часто удивляли своей необычностью и новизной, демонстрировали нетрадиционные способы решения поставленных задач.

Хорошо помню день, когда во время совещания у В. Н. Челомея в его кабинет вошел Я.Б. Нодельман (заместитель Генерального конструктора) и показал информационный листок, где одним из руководителей США было сказано, что русские с американцами имеют паритет по баллистическим ракетам. Владимир Николаевич прочитал эту информацию и всех поздравил. Ракетный щит СССР был создан.

[SFN]

Осталось понять: рабочих было 70, 140 или 210?

[Штуцер]

Sаlyutman пишет:
С заседания я сразу направился в 22 цех ЗИХа.

Вопрос. А был ли тогда 22 цех? Точнее корпус 160 ?

[Sаlyutman]

В прошлом году отмечался 50-летний юбилей 22-го цеха:

50 лет назад Постановлением Правительства были определены задачи по освоению новой ракеты тяжелого класса конструкции В. Н. Челомея - УР-500. На первом этапе – для решения боевых задач. Вес предполагаемой полезной нагрузки диктовал и параметры ракеты. Но затем, когда были созданы более совершенные боевые ракетные комплексы, УР-500 - «Протон» - практически стал ракетой космического назначения. И уже через два с половиной года после создания цеха № 22, 16 июля 1965 года, первый «Протон» успешно вывел на орбиту космический спутник с одноименным названием.

Что же касается корпуса 160, то он появился несколько позже:

Так, для серийного производства «Протона», орбитальных станций «Алмаз», ТКС, возвращаемых аппаратов был создан корпус 160, и, начиная с 1975-1976 гг., после переезда в него 22-го цеха, появились новые технические возможности. В этом корпусе, кроме цеха окончательной сборки, были размещены такие важные подразделения завода как агрегатно-сварочный – баковый - цех № 73, контрольно-испытательная станция – КИС – цех № 24, испытательный комплекс – ныне цех № 50, а также различные отделы.

Все цитаты отсюда
http://www.khrunichev.ru/main.php?id=3&nid=2740